(На диалоги поэта с Соломоном Волковым)
Он истончился, будто свет.
И стал, как тень, почти бесполым.
Исповедальня. Час бесед.
Он прошлым до предела полон.
Гудел шальной водоворот:
то кущи райские, то камни...
Сквозь лик прорезан тонкий рот,
чтоб фонтанировала память.
Глаза отдельны от лица –
две пропасти, что в точки сжаты.
Чтоб утверждать и отрицать
доколе к жизни будут жадны...
Бывал с верхушкою на «ты»,
с господского отведал блюда.
Конечно, не был он святым...
Но, верится, не стал иудой.
Палач и жертва, царь, паяц,
мгновенье, идол и эпоха.
Что мир ему? Всего лишь плац –
для крика, шёпота и вздоха.