Никому не советую бегать со мною в упряжке.
Пристяжных загоню и навеки мне быть коренной.
Но лоснятся в кошмарах точеные черные ляжки
из соседней конюшни кобылы одной вороной.
Ой, в какую ее запрягают карету,
и какие при ней удальцы-жеребцы!
Я же с бричкой цыганской мотаюсь по свету,
и звенят над моей головой бубенцы.
Но ее хомута, хоть зерна выше горла - не надо.
Пусть катает она королев, королей.
Что мне кучер с тяжелым, засаленным задом?!
Он не стоит веселой хозяйки моей.
От певуньи родной свист кнута – наслажденье.
Даже брюхо когда прирастает к спине.
Но кобыла-соседка мое отраженье,
только в холке повыше и крепче вдвойне.
Ой, зачем моя милая в бубен так лупит?!
Как противно смеется лакей-педераст!
Я боюсь, что хозяйка кобылу ту купит,
а меня, с пристяжными в придачу, продаст.
/ноябрь 1985 г./