Разрывает внутри, но я не имею права сорваться или как-то не так попрощаться,
Поздороваться не тем тоном, промедлить или своим стоном соседей разбудить,
У меня нет возможности быть в плохом настроении или в своем поведении быть депрессивно-агрессивной.
Или пассивной.
Я не могу ни с кем поделиться, как волчица, одна. Среди стаи нельзя показать, что больна, слаба. Мне еще нужно жить. А для этого нужно не ныть. Не выть. Не лить слезы, зато можно писать стихи или прозу.
Когда нарывает, говорят не стоит давить. Лучше помазать, йодом залить.
А я всегда режу. Давлю. До боли. До слез довожу.
Я и сейчас на самое больное самым жестоким. Зачем? Чтобы быстрее стать вновь одиноким, но с залатанным сердцем.
Пусть даже приправленным солью и перцем.
Меня выворачивает, тошнит, рвет которые сутки. Шутки ради кто-то затеял игры.
А у меня иглы под ногти уже затолкнули, только пока не сковырнули.
Спугнули.
Одинокая, дрожащая лань. Промокла, умирает от холода, голода и просто банального одиночества, но подходить больше ни к кому не хочется...