— Do you speak Russian?
— Yes, a little bit.
— Вы что, нездешние? Вернулись из похода?
— Нет, мы пока туда!
— А те огни,
Случайно не злосчастного «Пекода»?
— Да, это наш «Пекод» горит свечой во мгле,
Но про злосчастия я слыхом не слыхал!
— Так вы собрались плыть на этом корабле,
Ну-ну, — (. . . . .) и замолчал.
— Послушай, парень, как-то ты темнишь!
Коли что знаешь, говори нам прямо.
— Вы слышали историю про мышь,
Которую всегда влечет к помойной яме?
— При чем тут мышь! Да что ты все финтишь!
Рубить канат — так лучше топором!
— Да я молюсь (прости, спаси, услышь…).
Что, капитан-поди ваш нездоров?
— Да, прихворнул. Так то для моряка —
Тьфу-тьфу! Ну что ты глаз прищурил!
И врач у нас отличный, ты слыхал,
Не кто-нибудь: Добейко-Окачурин!
— Команда как?
— Надежный экипаж!
— А призраки?
— Какие?!
— Ну, в то утро,
Вам, часом, не пригрезился мираж,
Что за спиной крадется барракуда?
— Да что-то чудилось. Но был такой туман!
Мы все измучились. И как не говори —
Всегда несет с собой хмельной дурман
Большое ожидание зари.
— А призрак потихоньку прошмыгнул
И спрятался поодаль от штурвала. . .
Прощайте, братья! — тихо кашлянул
И зашагал по листьям вдоль бульвара.
— Эй, боцман! Это что за новичок
Тут нес слова невнятные такие?
— Его все знают. Это наш пророк.
А имя у него хорошее — Илия.
- - - - -
«Пекод», Ахав, свирепый Моби Дик,
Град обреченный, полный ветра и лиан…
А синий глаз подергивает тик,
И дышит тяжело холодный океан.