Сонетов более касаться не буду, а то народ уже роптать начал: мы-де сами с усами… Вот эту часть посвящу Маршаку-лирику (Собр.соч.: В 8-и томах. Т.5). Тут тоже хочется всё переписать, ибо уверен, что многие из нас на Сайте такого не читали или давно забыли. И главное внимание уделю образцовым, афористическим миниатюрам, чем и мы любим баловаться. Вот первое, без названия:
Вот однокрылая сосна…
Прижатая к сосне-соседке,
Сухие, немощные ветки
Давно утратила она.
Зато единственным крылом
Она в метели и морозы
Прикрыла голый ствол берёзы,
И так стоят они втроём.
Ни слога лишнего! А на целую кинокартину хватит! Действующие лица: две сосны, береза, одна. Время действия – зима. Речь персонажей – без слов, жесты Любви и Заботы.
А следующее, не столь короткое, но глубоко философское, невыразимо прекрасное:
И поступь, и голос у времени тише
Всех шорохов, всех голосов.
Шуршат и работают тайно, как мыши.
Колёсики наших часов.
Лукавое время играет в минутки,
Не требуя крупных монет.
Глядишь, - на счету его круглые сутки,
И месяц, и семьдесят лет.
Секундная стрелка бежит что есть мочи
Путём неуклонным своим.
Так поезд несется просторами ночи,
Пока мы за шторами спим.
Вот то, что я обычно называю «объективная поэзия»: не о себе, не о жене, - о вечном, в котором мы «за шторами спим», а поезд и без нас будет лететь в ночь …
И вот еще безымянное, близкое нам, поэтам и начинающим:
Когда, изведав трудности ученья,
Мы начинаем складывать слова
И понимать, что есть у них значенья –
«Вода. Огонь. Старик. Олень. Трава», -
По-детски мы удивлены и рады
Тому, что буквы созданы не зря,
И первые рассказы нам награда
За первые страницы букваря.
Но часто жизнь бывает к нам сурова:
Иному век случается прожить,
А он не может значащее слово
Из пережитых горестей сложить.
Мы пишем о природе, все почти, и получаем пейзажные картинки. Но пейзажи без нас, без людей, это и не пейзажи вовсе, ибо без человека стихи выглядят поделками, и приходится ухищряться в метафорах, чтобы наполнить эту пустоту. А тут, посмотрите(!):
Как птицы, скачут и бегут, как мыши,
Сухие листья клёнов и берёз,
С ветвей срываясь, устилают крыши,
Пока их ветер дальше не унёс.
Осенний сад, не помнит, увядая,
Что в огненной листве погребена
Такая звонкая, такая молодая,
Еще совсем недавняя листва,
Что эти листья – летняя прохлада,
Струившая зеленоватый свет …
Как хорошо, что у деревьев сада
О прошлых днях воспоминаний нет.
Кому как, а мне никогда не написать что-нибудь столь же содержательное, взрывающееся к финалу, столь грустно-музыкальное стихотворное философское эссе…. Фантастически сильно!
Метафоричность поэзии Маршака безгранична, и все он видит в сцеплении обыденного и вечного, общечеловеческого:
Словарь
Усердней с каждым днем гляжу в словарь,
В его столбцах мерцают искры чувства.
В подвалы слов не раз сойдет искусство,
Держа в руке свой потайной фонарь.
На всех словах - события печать.
Они дались недаром человеку.
Читаю: «Век. От века. Вековать.
Век доживать. Бог сыну не дал веку.
Век заедать, век заживать чужой…»
В словах звучит укор, и гнев, и совесть.
Нет, не словарь лежит передо мной,
А древняя рассыпанная повесть.
А строк-то двенадцать, а вмещены-то века! Нам бы почаще глядеть в такие словари: «Толковые», «Живаго русскаго … языка», «Этимологические», «Областных диалектов» и прочие той же значимости, в которых наша история, наши родовые предки говорят с нами на незнакомом нам теперь языке, и поражаться выразительности их Языка.
Еще одно, краткое, емкое, историческое и величественное:
Я прохожу по улицам твоим,
Где каждый камень – памятник героям.
Вот на фасаде надпись:
«Отстоим!»
А сверху «р» добавлено:
«Отстроим!»
Огромный Талант, гений, которого мало читают взрослые, тем паче нынешние. И такое - просто божественное! – владение словами нашего с вами «великого и могучего».
Да вдохновят вас его философские стихи на новые свершения!
В добрый путь, господа поэты!