И жизнь на разрыв, и тошнит от заправды целковой,
Куда уж на меньшее всё, что случилось менять?
И фабула бреда в идее, вот странно, не новой
Цепляет за душу, и душу... вот черт, не унять.
Рожденный летать не летал, только ползал, бедняга.
Он всё, что хотел не сказал и не спел, что за блажь!
А главное, ведал, он точно незримое ведал.
Тебе смерть не стыдно изрыгивать явный кураж?
Зачем? Почему? Ты, конечно, ответа не дашь нам.
Мы все для тебя проходимцы на бренной земле.
Но зов алкоголиков боли и стон самозванцев
Лишает возможности власти... и, ты, где-то вне.
Бесстыдные, мы, оголяемся в голом пространстве.
Ты все, что хотела и хочешь получишь сполна!
И осень, подруга, в шикарном от злата убранстве
Тебя защитит, потому что совместна вина.
О как я любила её, как сейчас ненавижу.
Пособницу вечной тоски, что с красивым лицом
Лукавит, и ветром стучит в чью-то крышу.
Без шанса хоть, что-то оставить себе на потом.
Обрывиста речь от того, что обрывисты мысли.
В них всё перемешано: сладость и горечь, и соль.
А чувства остры, и события жизни так быстры.
И быль словно небыль, и жажда любви, как юдоль.