Здравствуйте, дорогие милосердные линчеватели!
Ну что, я сегодня буду жертвою ваших решений?
Вон, вижу, среди вас сидит горстка бывалых уже предателей,
Тоже явно богатых на пригрешения.
Почему я? Долго мучалась над вопросом.
Вроде ведь, в этой сцене не я - тенор,не я - сопрано.
Я ведь никто иной, как простая жена матроса,
Мужчины, бежавшего с пряной Копакабаны.
За мой сложный путь, никому не известный в мире,
Похвалить меня - чепуха и словесный блуд.
Мой Альберто был похоронен в своем мундире,
За такой вам в Рио глотки перегрызут.
Ему было, без малого, тридцать восемь.
И когда, испуская свой бравый дух,
Он смотрел на морскую грот-мачты осень,
Я рожала ему капитанов двух.
Он, подавно, не дослужился б до капитана,
Все по вашей милости, господа!
Но мои черноокие Витто и Адриано,
Вам докажут обратное, какие уж их года!
Я терпела много, страдала всячески:
Я прошла войну, коронацию, холода.
Видела женщин, которые тоже прячутся.
Но, по правде, не ожидала прийти сюда.
Да, я мать.Да, я простая женщина,
Что до вас, высших классов, иных людей!
Да, пусть молодость не вернуть-что ж теперь мне - вешаться?
Может у вас найдется пара других идей?
Вспомните о своих матерях и сестрах,
Их ведь горести забываемы не всегда.
Вспоминайте, присяжные, юбку мамину, кровно-пеструю,
За которую хватались вы иногда.
Что сейчас пред собою видите?
То, что вышли вы из низов земных?
Может, скажете, кто вас вытянул?
Не они ли силою рук своих?
Воровали для вас на улице,
Продавали себя за грош,
Кто вам скажет об этом? Вам не думалось,
Что без вас опускаться бы не пришлось?
Для детей, как для высшей милости,
Вдовы-матери, девочки, что постарше,
Шли на плаху никем невидимую,
Чтобы вы могли дышать дальше.
И сейчас я стою пред вами.
На руках моих шесть родных детей.
Я могла бы землю есть, если б мне сказали,
Что для них выбран лучший из всех путей.
Да, признаюсь, я воровала, правда.
Да, я продавала себя другим.
Я скажу вам больше, я этому даже рада.
Ведь я вырастила людей, не подобных им.
И, да, я готова сейчас погибнуть,
Даже мой Адриано не будет совсем один,
Ведь у моей старшей, Луизы, моей любимой,
Совсем скоро родится ее первый сын.
И да, я готова нести свое наказанье,
Даже если не заслужила, и это не стоит того.
Господа, вы слышали все, что я сейчас сказала,
Даже если не поняли ничего.
Согрешить во благо - вот истинное значенье,
Каждого из слов. И, к финалу! Пусть,
Я уйду в триумфе и тихом благоговеньи,
Но даю слово женщины:я вернусь.
И ее вздернули, как шавку,за каждое слово ее. За каждое правдивое слово, которому она позволила вылететь из своего грешного рта. И только доселе немой Адриано, стоящий на коленях перед эшафотом, шепнул животу Луизы три слова, которые этот ребенок сохранил как великие слова, обличающие истину. "Она твоя бабушка". И малыш толкнулся.