Не говори мне про долг, объясни зачем
мы лезем в воду не зная ни дна, ни брода,
так ли легко засыпать на чужом плече,
змеем бумажным, рвущимся на свободу,
жаждущим света трепетным мотыльком.
Плюшевой кошкой свернуться клубком в кровати,
воздух вдыхая до судорог сжатым ртом,
ждать, когда кто–то другой скажет: "Ну же, хватит!
Вот тебе в небо дверь, без кольца парашют,
можешь устраивать дальше отвязные танцы,
но ты ни в ком, никогда, не найдёшь приют.
И не посмеешь его попросить: «Останься.
Будь со мной, будь во мне, солнечный путь в Дамаск,
там, где сплелись воедино и свет и мрак,
и не ищи у других утешительных ласк.
Ты ждал меня, ты всегда ждал меня. Ведь так?».
Хочется выть на танцующий в небе снег.
В комнате темной, забытой людьми и богом,
рвать и терзать себя, сыпать на раны крэк...
Если бы знал, ты как прежде меня берег бы?
Видишь, меня больше некому и беречь,
нежно в затылок дуть: девочка, успокойся.
Эй, помогите, как эту блажь извлечь,
Как запустить рыжим пламенем в вены осень?
Сколько маячить ещё: «это я, алё»
в волосы носом и теплой ладонью на плечи.
Ты же хотел, чтобы пламя была и лёд,
так объясни, мне когда-нибудь станет легче?