Срывался на фальцет гудящий ветер
И барабанил дождь настойчиво в окошко
Когда закончилась вся музыка в сонете
И опустело сказок дивное лукошко
И теребил ноябрь берёз нагие ветки
А в хмурых облаках сгущались беды
И нити сложены, и спят марионетки
И ночь заводит философские беседы
Судья третейский нам не нужен для турнира
Мы упиваемся схоластикой вопросов
Где рвётся брешь судьбы искусством канонира
И где фортуна ждёт своих лихих матросов
Где муравей в своих святых потугах вечен
Где летней мухи труп припал к оконной раме
Зачем трубач любви был молод и беспечен
Зачем не ставили мы свеч пред образами
И побредёт усталых дней щемящий скрежет
И пробуравит новый лёд теплом надежды
Где острый нож мой новый стих на дольки режет
Меня коря за упоение невежды
Меня ругая за никчёмные метанья
За неспособность формулировать задачи
И Бог прижмёт меня, как жертву для закланья
Изымет душу, и над телом не заплачет . . .