Почему не финик я, не хурма.
Почему не марокканский банан?
Вот тогда моя зазноба сама
Поднесла б к своим призывным губам.
Этот чувственный, божественный рот,
Недоступный, как гора Эверест.
Шепчет мне о Клеопатре Эрот:
"Чем отвергнет - пусть погубит и съест".
Лишь минуту сладкий апофеоз,
Но судьба моя, как сказка, легка:
Раствориться в неге слюнных желёз,
Ощутив на теле страсть языка.
Так снимай с меня быстрей кожуру,
Я готов тебе простить этот грех.
Припадаю смело к алому рту,
Чтоб в крови твоей остаться навек