Она Ему как полный любви сосуд
несёт себя, стараясь не расплескать -
так бережно воду на головах несут
в пустыне рабы. А жадная пасть песка
ждёт капли хоть бы одной, упадёт вот-вот
с края кувшина... Но нет, это - терпкий пот.
Зря разлеглась, Пустыня, разинув рот.
Скривившийся Кактус жаждет Её воды -
любви живительной, шепчет он: "Я горю,
сжальтесь, не будьте упрямы и так горды!
Так мало нужно бедному дикарю -
полейте корни!" Униженно попросив,
он был безбожно жалок и некрасив.
Она склонилась, несчастного оросив.
Налившись влагой, от капельки он распух
и долго, кривой, колючий, ей вслед смотрел.
Сердце его разнежено было в пух,
хотя шипы торчали острее стрел.
К Её ногам Пустыня легла как шёлк,
Она одна - как непобедимый полк -
движется к цели. Только бы вышел толк...
Она давала детям и беднякам
напиться воды, и сосуд Её не скудел.
Они припадали губами к Её рукам,
Она торопилась дальше. Её удел -
воду нести в бархатистую глубь равнин,
тому, кто был рождён выбирать из вин -
Она верит в теорию "половин".
И идёт Она к Нему как на страшный суд,
к парню с глазами тёмного колдуна.
И Он спокойно берёт у Неё сосуд,
ухмыляется и выпивает его до дна.
Здоровый румянец сходит с Неё как грим...
Барабанит он пальцем в дно, выбивая ритм:
"Ну, раз уж пришла... Садись и поговорим."