* * *
Ты на кухне, ты режешь картошку,
Наполняешь кастрюлю водой.
На тебя загляделись в окошко
Три березы да клен молодой.
На тебя заглядеться не диво
И под снегом стоять в забытьи.
Мне ль не знать, до чего ты красива
И красивы движенья твои.
Этот мальчик застыл удивленно -
Да, взглянуть, замереть, обмереть…
Он забыл, не положено кленам
Так на женщин в окошки смотреть.
Я его понимаю, как брата.
Он молчит, он не знает, как быть.
Ну, конечно же! О, так добра ты,
Что и клен бы смогла полюбить.
Ах, кастрюльки, готовка обеда,
Ах, печенья, желе да торты,
Ах, чаи да с подругой беседы,
Клен так и не заметила ты.
Бедный мальчик, он верить не хочет.
Полно, брат, не дури, не шали.
И во тьму опустившейся ночи
Три березы его увели.
93г.
* * *
Кухня, ночь, стакан, бутылка,
Огурец соленый, вилка,
Том вагантов на столе,
Я слегка навеселе.
Вот и славно, вот и ладно,
И написано-то складно,
И стакан смешной такой,
И закуска под рукой.
Ну, налью еще немного.
Да, за все спасибо Богу,
И за то, что спит жена,
И не слышит ни хрена.
93г.
* * *
«Видишь эти три звезды? Это Лебедь
летит к Кассиопее».
Из давнего пьяного разговора
ночью в селе Симаки.
Вы скоро соберетесь снова
И вновь меня не позовете,
И, как обычно, пол шестого
Привычные места займете.
В бутылке - корочка лимона.
Хозяйки легкое волненье.
Болтают гости оживленно,
Нахваливая угощенья.
И этот смех, и эти шутки,
От первой рюмки и до торта.
И растекается в желудке
Тепло покоя и комфорта.
И музыка такая льется,
Чтоб было мило и приятно.
Да, может, кто ни будь напьется,
Но это маловероятно
Гитара. Вы опять расселись
При свете лампы ли, свечи ли.
Жаль, песни прежние приелись,
Жаль, новых вы не разучили.
Какие долгие поминки!
Какое небо за окошком!
В гробу я видел вечеринки,
Когда душа осталась в прошлом.
За молодость! За дрянь в стакане!
За правду слез! За взор горящий!
В том прошлом было обещанье,
Несдержанное в настоящем. !
Когда валилось наземь тело,
Над грудой пьяного бессилья
Созвездье Лебедя летело,
Расправив огненные крылья.
93г.
* * *
Уже середина дня,
Кто дома - обеды ест.
А их завела лыжня
В чащобу, в дремучий лес.
Дурацкий обед презрев,
Решили - туда свернем,
Где маковки у дерев
Горят золотым огнем.
Ботиночки - по ноге,
Мальчишеский чуб взмок.
И слышится в сосняге:
«Ну, как там дела, сынок?».
Над ними такая синь!
В замерзших соплях малец…
«Нормально» - ответил сын
«Порядок» - сказал отец.
93г.
R. Frost
“Stopping by woods оn a snowy evening”
Р. Фрост
« Остановка зимним вечером
возле заснеженного леса».
Чей лес? Хозяина я знаю –
Вон за прудом его сараи.
Меня он вряд ли спросит, что я
Ищу здесь, или ожидаю.
Зато мой конь обеспокоен:
Вот наказание какое! –
Застряли вдалеке от дома,
Где льда мерцанье неживое
Да лес, его седая дрема.
Он звякнул бубенцом знакомо
Мол, не пора ли в путь, ездок,
Ночь, а от цели далеко мы.
Как чуден лес, как сон глубок!
Но вновь бубенчика звонок.
Пора, он прав, ну что же, в путь!
Бог знает скоро ль мне уснуть.
93 г.
О НЕЙ.
1
Да, о ней, как о сказке, о чуде,
С полу-верой и полу-испугом.
Вот ведь, вроде, хорошие люди,
А, поди ж, не ужились друг с другом.
Вот ведь, вроде, огромны сугробы,
А, поди ж, превращаются в лужи.
Только льдинки накопленной злобы
Режут души все тою же стужей.
Только темень арктической ночи,
Только яростный бред лихорадки,
Только лезвия ненависть точит
И вонзает их по рукоятки.
А за этой за бездной морозной –
Синь-весна без конца и без края,
Где счастливые талые слезы
Льются-плещут, на солнце сверкая.
2
Кончается все - снегопады, метели, морозы,
И солнце сжигает ледовые нагроможденья.
И капают, капают - слышите? - капают слёзы
И денно и нощно. И это не смерть, а рожденье.
90е.