В комнате был вечерний полумрак, свет робко лился лишь из окна от уличного фонаря через дорогу. Да мерцал экран ноутбука. Девушка сидела прям на полу, облокотившись на диван, вполоборота к окну, что отделяло ее от мира настоящего и, потонув в другом окне – впускающем ее в мир грез и фантазий, мир без условностей и правил, в ее мир - в опасный мир иллюзий. В квартире не было тихо, только мерное гудение исправно работающей машины и звук клавиатуры от быстрых ловких ударов пальцев. Девушку звали, а впрочем, не важно как ее звали, не важно сколько ей лет и даже кто она по национальности и какую религию исповедует и есть ли вообще место в ее мирской жизни религии? Все это – не важно. Как и то, что она была красива, а может не очень. Стройна или слегка полновата, умна или пустышка. В нашем мире мы слишком часто и подолгу обращаем внимание на все эти детали, на внешность, образование, круг обязанностей, знакомств. Да, кстати, про знакомства, вот какой один из первых вопросов вам задают при знакомстве? Дайте, угадать: «А кем вы работаете?» Некоторые интеллектуалы преподносят его так: «А чем вы занимаетесь?» Будто этому парню действительно интересно, кем работает эта симпатичная девушка – продавцом, юристом или фокусником в передвижном цирке (последнее думаю, ему понравилось бы больше всего, мне не скрою тоже). Типовые фразы, стандартные ответы, приводят в итоге к таким же отношениям. Что за слово то такое – «отношения»?! У меня со Сбербанком России тоже отношения, только теплоты в них нет. Одни мои обязанности и кабальные условия надувательского свойства с его стороны. Вот и все эти вокруг «отношения» такого же характера и свойства. И остаются от таких связей лишь привязывающие нас воспоминания, обиды, горечь, разочарования и, мы тащим весь этот груз из одних отношений в другие, а потом в следующие и как снежный ком, как лавина в горах, в конце концов, нас накрывает эта волна.
Девушка откинула голову на диван, резко захлопнула ноутбук и, убрав его с колен, вытянула ноги. Прикрыла глаза и мысленно постаралась выполнить все те указания, что только что прочла в статье.
«А может правда получится? Ну, сколько уже можно, это же становится просто не выносимо! Постоянные мысли, мысли, словно рой пчел в голове поселился», - подумала девушка, слегка выгибая уставшую спину. – «Меня ведь с ними давно ничего не объединяет. В конце концов, это пойдет на пользу и им, пусть уже обретут свободу от меня. Что там писали, вроде с некоторыми людьми создаются привязки энергетические, надо же та-кое придумать, еще подвязками бы назвали! Ну да ладно, главное, это самовнушение, главное, чтобы помогло. Когда из года в год вспоминаешь его шрамы на ощупь, глаза, где тоска от разлуки, кажется, поселилась сразу в день знакомства, его сильные руки, резкий, но такой родной запах, мое разочарование от его слабости. А потом, прибавились мысли о Ней, о другой, о любимой моей, о родной, о части меня, о моей второй половине, с которой нам никогда не быть вместе. Ее милые грустные вздохи, ее улыбающиеся глаза, строгий, но такой нежный для меня одной взгляд! Ее слова о любви к другой, моя злость, моя ненависть. Мое смирение, мое понимание, моя жалость к себе самой. Моя слабость. Она – мой бумеранг прошлого, мое испытание. Но больше так нельзя, так просто уже не возможно! Каждую ночь и день, и утро, и вечер упорно стараться не думать и в каждом слове, деле находить совпадения с прошлым, улыбаться и опять останавливаться. Будто, правда семь нитей-привязок связали меня с этими людьми и не дают мне шелохнуться и двинуться дальше. И их тоже тормозят, понимаю ведь, что так и не могу не одного из них до конца отпустить, а так нельзя. Ведь люблю их. Особенно Ее. Ее всегда буду любить. И оберегать. И потому ради нее и надо рискнуть и попробовать этот странный метод».
Девушка встала, раскрыла окно, прошлась по комнате, разминая на ходу затекшие ноги и спину, а потом опять присела на пол, но осенний ветер, ворвавшийся в комнату, заставил ее вздрогнуть и вновь подняться, чтобы прикрыть все же окно. Она легла прям на голый пол, втерлась спиной в жесткость и неровность старого покрытия, поделилась с ним теплом, а он с ней старой краской. Закрыв глаза, она постаралась, как учили в умной статье во всезнающем интернете, представить лицо своего последнего парня, что будто клеймо впечатался в ее память. Он стоял напротив нее в комнате в своей квартире, где она почти жила последнее время. Как всегда не улыбался, а лишь смотрел эти взглядом утопающего, полного отчаяния и безысходности взглядом. Раз нить, два нить, три, четыре, пять – нити протягивались от нее и до него, они были вроде в одной комнате, но так далеко, далеко друг от друга, нитки были едва различимы, тонкие-претонкие, то и гляди, чуть натяни и порвется, но она почему-то упрямо не рвала. Дальше – шесть, семь – над каждой вскакивал номер, будто в лотерею играли. Отлично. Нити готовы. Теперь нужно их поджечь, вначале простить все мысленно ему и отпустить, дальше эти привязки начали гореть, пламя перескакивало быстро с одной нити на другую и в один миг от них не осталось и следа, только горьковатый запах дыма. Девушка улыбнулась в последний раз и открыла глаза.
«А в этом что-то есть. Безусловно, есть! Брр… Может и не стоило? Но я ведь толь-ко с добрыми намерениями, я ведь хочу нам обоим свободы и добра», - так метались ее мысли после этого странного ритуала. Девушка не верила особо в то, что читала некоторое время назад, но ее впечатлило то, что с ней было несколько секунд назад. Она так явно видела лицо некогда любимого мужчины, черты его лица, шрам на щеке, чуть кривой нос, который так смущал его всегда, красивые мягкие губы, к которым так ей нравилось прикасаться легонько пальцем, весь он, в один миг предстал перед ней так, что захотелось протянуть руку и дотронуться до мягких непослушных волос, провести линию от высокого лба по переносице, губы, захватить прикосновением ямочку на подбородке и увести эту черту вновь вверх, через щетинистую родную некогда щеку. А потом девушка помнит, как сама своей рукой поджигала последнюю, седьмую нитку, только не может вспомнить чем, просто запечатлелся сам факт, как вдруг вспыхнул огонь и побежал до него, а потом сам перескочил на шестую, и помчался назад до нее и так по цепочке в один миг они все семь были испепелены. И вдруг встала стена огненная между ними, девушка больше не видела его лица, его фигуры, дальше огонь также внезапно исчез, это ведение уже не подчинялось ей, оно текло само, будто зная про ту статью, это был давно ожидающий ее, хорошо отрепетированный спектакль. Испытала ли она обещанную свободу? Кто знает, может и ощутила. А может, решила, что освободилась. Но хуже ей не стало, это точно.
Девушка встала, вновь совершила прогулку по комнате, не выходя за ее пределы, будто боясь спугнуть эту таинственность, и легла в этот раз на диван, закрыла глаза и: «Ну что же, попробуем дальше. Привязка номер два».
Они оказались вне времени и пространства, почему-то как не силилась, не получалось представить Ее в какой-то комнате. Возникла картинка, где они стояли друг напротив друга, будто и не стояли, а как бы парили, и все вокруг не имело границ и очертаний, они были нигде и везде. Это было странно, но так похоже на их отношения, которые вроде и были, и вроде и не было. Стала прорисовывать нити: первая, вторая, третья и так вновь до седьмой, также всплывали номера над привязками, но с ее бывшей любимой их соединяли иначе. Они были метрах в пяти друг от друга, она видела ее силуэт, лицо, улыбку, но не возникло тех желаний, о прикосновении, нет. Была теплота и доброта, любимая была одета во все белое и легкое, длинное платье из струящейся ткани, перехваченное льняным пояском на талии. А волосы на лбу сдерживал ободок, она походила на нимфу из сказок и легенд. Как всегда загадочная, молчаливая, тихая и спокойная, она обдавала этой волной мира и любви, да так сильно, что хотелось закричать, встряхнуть ее хорошенько и вообще, как-то убедиться, что живая и вменяемая. Да, именно такие чувства ее всегда охватывали, когда они сидели рядом, девушка смотрела на свою любимую, любовалась ее длинными черными жесткими волосами, ее правильными чертами лица, еле сдерживала постоянно преследовавшее желание или хотя бы прикоснуться к ее мягкой нежной коже, такой белой и контрастной на фоне оттенка волос. А любимая всегда глядела мимо, куда-то вдаль, далеко, будто ждала, что вот сейчас к берегу подойдет корабль и кто-то долгожданный сойдет на берег и заберет ее. Хотелось вновь закричать, разрушить эту стену тишины и молчания, схватить ее в охапку и прям в лицо хлестать словами, что разве: «Ты не видишь, что я уже здесь?! Я уже приплыла, я рядом! Ну, очнись, пожалуйста!» Но напротив все также молчали и, печально вздохнув, будто все горести мира на ее плечах покоятся, слегка улыбнулись и опять провалились в свое молчание. Да, так было почти всегда. Вернее, так было последнее время. А до этого, девушка умела вызывать смех любимой, звонкий и беззаботный, как у ребенка. А еще, глядя в глаза видеть в них свое отражение и целовать их за это, и смеяться над смущением, и греть озябшие пальцы, и вновь целовать – руки, плечи, шею. Воспоминания путались, сплетались в клубок, перемешивались, повторялись. И перед глазами возникли привязки, но странные, не такие как в прошлой картине. Они были крепкие, очень. Даже возникло опасение, что огонь не справиться, но не это было важно. И не то, что они были натянуты очень туго и прочно. Нет. Они не были ровными. Они как бы образовывали между девушками фигуру галстука бабочки, будто два прилегающих треугольника, понимаете? Все семь нитей и от одной и от другой девушки стремились в центр, навстречу друг другу и там, на середине переплетались в тугой большой и плотный узел, будто кто-то взял эти нитки и ровнехонько по центру завязал узелок, крепкий такой, крепкий и прочный. Это было странно, в статье не было про это ни слова, только сейчас появилось осознание, что там вообще ничего не было, ведь нити могли рисоваться какими угодно! А вдруг они будут, что канаты на кораблях? Семь толстенных корабельных канатов! Девушке даже стало слегка дурно от этих мыслей и, встряхнув головой, она постаралась вернуть прорисованную картинку. Там, было все также. Она и бывшая девушка напротив, а между ними связанные по центру узлом семь крепких нитей. Достала коробок, чиркнула спичка и опять начала с последней, с седьмой нити, она легко загорелась, потом поднесла к шестой, к пятой, к четвертой, пламя тем временем бежало по нитям к центру и стало перескакивать на остальные, дальше можно было не поджигать, все постепенно оказалось в огне, привязки стали рушиться. Девушку слегка заштормило от каждого толчка, свобода оказалось нежданной, хоть к ней и готовились. И вновь стена огня между. Огромное высь пламени взметнулась, от жара перехватило дыхание, глаза расширились, в мыслях сидело: «Прощаю, любимая. Прости и отпусти». Пламя исчезло столь же внезапно, как и возникло и девушку буквально выбросило в реальность. Если первое больше походило на просто воспоминание, на игру воображения, фантазию, то здесь все столь остро чувствовалось, столь близко и ярко, что казалось, эти нити, этот огонь, пламя – все это было по-настоящему. Как в другом пространстве побывать, наверное, что-то подобное чувствуют при медитациях. Девушка несколько минут лежала неподвижно, глядела в потолок, не мигая, и пыталась как то все это осознать и принять. Да, некоторые вещи понять не возможно, можно лишь смириться с ними. Это как с чувством любви. Ты не понимаешь, откуда вдруг на тебя сваливается это сомнительное счастье, ты просто в какое-то утро просыпаешься и понимаешь – Люблю. Так и здесь. Разыгравшаяся фантазия под вечер? Впечатлительность от статьи или, правда? Что это было? Девушка не знала ответа, но она и вопроса не задавала. Она просто приняла. Просто – Люблю и все. Так иногда бывает.
Окончательно придя в себя, наконец, поднялась и пошла на кухню, зажгла газ, улыбнулась огоньку то спички, попыталась свыкнуться со своим новым свободным со-стоянием. Заварила свежий зеленый чай и сидя на кухне, подобрав под себя ноги, ежась от ветра из открытой форточки, но упрямо ее не закрывая – свежий воздух был ей сейчас необходим, вновь закрыла глаза.
«Да. Еще раз. Нужно. Я чувствую. Третья привязка. И так…»
Кафе. Столик. Они сидят друг напротив друга, очень близко, можно протянуть руку и дотронуться до лица. Лицо, оно меняется, то есть человек один, но то в очках, то в линзах, нельзя остановить образ, а потом вдруг резко это перестает быть главным. Детали не важны. Напротив сидит женщина, на ней красивый свитер, но глаза девушки предательски смотрят не на свитер, и не на лицо. Ей не надо смотреть в глаза, и так все понятно, эта улыбка говорит, что про девушку все давно знают. Но девушка не сдается, она упрямо прячет глаза, в своей чашке с зеленым чаем. Она боится улыбок. Она проводит нити, они гораздо дальше друг от друга расставлены, чем в предыдущих, едва хватает столика, за которым сидят. Нити очень короткие и ровные-ровные. Такие блестящие, что, кажется, о них можно пораниться, если притронуться, прям, как о лезвие. Девушка достает на это раз зажигалку и поджигает вновь крайнюю, седьмую нить. Потом шестую, пятую, четвертую – пламя еле горит, нити скорее тлеют, ей приходится самой поджигать каждую: третью, вторую, первую. Но вот незадача! Они не горят! Так не может быть. Они должны гореть! Обязаны! Но они не горят. Тлеют еще какое-то время и совсем затухают. Можно провести рукой по ним салфеткой, стереть гарь и не останется и следа от этого, якобы пожара и огня. Ее вновь резко выбрасывает, она даже не успевает вновь поджечь нити, даже не успевает сильно удивиться. Напоследок она видела улыбку, она улыбнулась в ответ, все же оторвав глаза от чашки с зеленым чаем. Там, напротив, сидела женщина, можно было дотронуться до кисти рук, что были сложены прям на столик или до лица. Но она просто улыбнулась. Детали не важны. Слишком их много и слишком много времени им уделяется.
Девушка посильнее открыла форточку, встав из-за стола, вздохнула полной грудью ночной воздух и улыбнулась. Ей, наконец, стало легко и свободно. Даже не смотря, что нити так и не загорелись, а может их и нет вовсе? В статье не было ответа, там вообще по сути ничего не было. А здесь была ночь, девушка, свобода и где-то у нее внутри кусочек счастья. Она не знала, откуда он взялся, он просто вдруг возник, сам по себе, без вопросов, вне времени и пространства. Без деталей.
«Когда появляется Любовь? Странное, это состояние. И что это?» Она взяла карандаш и стала выводить на висящем на стене в прихожей блокноте:
Любить – это жить.
Это дышать.
Это улыбаться.
Это плакать.
Это верить.
Это мечтать.
Страничка закончилась, девушка перевернула и продолжила сначала:
Любить – это ждать.
Это прощать.
Это понимать.
Это дарить цветы и улыбку.
Это стихи.
Это поцелуй глазами.
Любить – это… Продолжите дальше сами. А все остальное, это в нашей жизни – детали.