Красимир Георгиев
„ПРАТЕНИКЪТ НА ПЕТЛЬОВОТО ГРЕБЕНЧЕ”
Роман-приказка за змейове, дракони и други чудовища
Красимир Георгиев
„ПОСЛАННИК ПЕТУШИНЫХ ГРЕБНЕЙ”
Роман рассказ о змеях, драконах и других чудовищах
Съдържание http://www.stihi.ru/2013/11/16/759
Перевод: Николай Штирман
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ О ТОМ,
ПОЧЕМУ НА ПЛОЩАДЯХ СТАЛИ РЕЗАТЬ ГОЛОВЫ,
И О САМОЙ КРАСИВОЙ ДЕВУШКЕ ИЗ САМОЙ КРАСИВОЙ СКАЗКИ
ГЛАВА ШЕСТА,
В КОЯТО СЕ РАЗКАЗВА КАКВО СТАВА СЛЕД ТОВА,
ПО ПЛОЩАДИТЕ СЕ РЕЖАТ ГЛАВИ,
НАЙ-ХУБАВОТО МОМИЧЕ ОТ НАЙ-ХУБАВИТЕ ПРИКАЗКИ
Чудна гледка се разкрила пред тях. Амигу просто не вярвал на очите си. Гора, а сред гората – езеро; водите му толкова прозрачни и чисти, че и най-малките камъчета по дъното искрели с най-бисерната светлина, с която могат да искрят малките камъчета, като звезди. И водни лилии. Но водни лилии ли са това? Събрали дъгата в погледите си, големи като къщи.
На една от лилиите Амигу съзрял гнездо на жерави. Знам, знам, че жеравите не правят своите гнезда върху водни лилии и че лилиите не могат да бъдат големи колкото къщи, но какви ли работи не стават на този свят.
– Бъди здрава, добра орлицо – казал Амигу на раздяла. – Нека твоето гнездо е винаги щастливото царство на сините цветя, а твоите деца – силни жар-птици.
– Бъди орел, весел човече. И пази далеч от сърцето си торбите със студа.
Запътил се Амигу към жеравното езеро. От лилия на лилия прескачал той като по мост.
Свечерявало се.
– Добър вечер – чул глас.
– Добър вечер – отговорил.
И видял Амигу чудно хубаво момиче. Всички момичета от приказките са хубави, но това било най-хубавото момиче от най-хубавите приказки. И най-тъжното.
В гнездото живеела Елиа, дъщеря на жеравите.
– Кой си ти? – попитала тя.
– Аз съм Амигу, песнопоец и хитрец.
– Добър ли си? – попитала.
– Добър ли е човек или не, това могат да кажат само пеперудките, калинките и светулките.
– Бъди мой гост, певецо.
Когато звездите раздиплили безкрайния небосклон, а вятърът и вълните на езерцето засвирили песента за добрата усмивка, Амигу помолил момичето от жеравното езеро да опише своя живот.
Ето какво му разказала тъжната Елиа:
Имало едно време един цар и една царица. Те се обичали. Една-единствена болка помрачавала щастието им – нямали си детенце.
– Царят се казваше Петко, а царицата Мария. Това бяха моят баща и моята майка.
От всичко цар Петко Пети най-много обичал две работи – да пише стихове и да ходи на лов. Просто не можел да реши кое от тези две неща обича повече.
От всичко царица Мария обичала най-много две работи – своята бъдеща, неродена още рожба, и своя мъж. Първото от тези две неща обичала хиляда пъти повече от второто.
– Казват, че по онова време баща ми пишел прекрасни стихове – продължила тъжната Елиа. – Най-хубавите си творби събрал в книгата „Триста и три думи, които моето сърце дарява на детето, което много искаме да дойде и затова непременно ще дойде при нас”. Името на стихосбирката е много по-дълго, това е само началото, което летописците на царския двор записаха със златни и червени букви в историята.
Ето стихотворението „Агънце” от книгата на цар Петко „Триста и три думи, които моето сърце дарява на детето, което много искаме да дойде и затова непременно ще дойде при нас”:
Агънце-багънце с меки ушички,
миличко-скъпичко и добричко
цяла нощ в двора ни плаче ли, плаче –
търси любимите майка и братче.
Агънце-багънце с меки ушички,
моята мама е мама добричка,
тя ще ни бъде мама на двама,
аз, ако искаш, брат ще ти стана.
Ето стихотворението „Крава”:
Имаме си в двора крави
две – Млекушка и Красивка.
„– Му-у-у!” – Млекушка е послушка,
„– Му-у-у!” – Красивка – мързеливка.
Казва ми Млекушка крава:
„– Пий млекце, за да си здрава!”
Казва ми Красивка сита:
„– Почеши ме зад ушите!”
И понеже съм добричка,
изпълнявам бързо всичко:
на Красивка дърпам у;шкото,
а герданчето – за Млекушка!
Ето „Козел”:
На булеварда градски днес
пред татковия „мерцедес” –
незнайно откъде се взел –
върви един брадат козел.
Пред светофарите не спира,
не се оглежда, не подбира.
Аз викам: „– Татко, спри колата,
да вземем ние с нас козата,
та катастрофа да не стане.
Тя на балкона ще живее
и с макарони ще я храним,
а сутрин ще ни буди с блеене...”
А татко весело се смее:
„– Козлите в клетка не живеят!
Козелът е от род свободен
и той е напорист спортист –
добър турист и пешеходец
и най-добрият алпинист...”
Ето „Мечка”:
Тръгнала Мецана Медурана
с малкия Медунчо на пазар.
Пред сергия с пчелен мед застанала
и помолила Пчелан Пчелар:
„– Продавач Пчелане, най-напред
напълни догоре коша с мед –
мед целебен – липов и акациев,
като за мечоци и юнаци.
Че медецът, като дойде зимата,
е диета най-необходима, та
ще яде меченцето добричко
всеки ден медец по две лъжички...”
Пчелчо мед премерил на кантара,
бързо в мечешкия кош го вкарал,
после казал: „– Стоката, другарке,
струва точно четири шишарки...”
Меца заплатила за покупката,
взела коша с пчелен мед натъпкан
и мечето да си ходят викнала –
тук Медунчо, там Медунчо – никъде
нямало дори следа от него.
Тук Медунчо, там Медунчо – де го?
А Пчелан, засмян, казал на Меца:
„– Малкият, другарке, свит и сит
дъното на коша от медеца
дооблизва с мечи апетит...”
А ето и стихотворението „Мишка”:
Много се учуди мама:
„– В нашта къща има мишка!”
Но понеже съм голяма,
аз не се изплаших: „Нищо!”
Със съседката говори
мама и й се оплака:
„– Как ли мишката отворила е
на бурканчето капака?”
Мишка-фокусничка тича
в къщата ни: „пафа-пафа!”,
тази мишка най-обича
сладкото на мама в шкафа!
Петнадесет години след сватбата царица Мария родила Елиа.
През това време царят бил на лов. Очаквал той големия празник в семейството си и искал да убие много дивеч, за да устрои в двореца пир.
Под стрелата на цар Петко през този ден паднали десет сърнета с нежен мъх над ушетата. Когато се прицелвал в единадесетото сърне, то проговорило с човешки глас:
– Не ме убивай, човече, поетите не трябва да убиват, защото смъртта ще навлезе в поезията им.
„Ако поканя сто души на пира – мислел си цар Петко, – ще бъдат нужни двадесет сърнета. Ако поканя хиляда души на пира, двеста сърнета ще бъдат нужни...”
– Не ме убивай, човече – повторило сърнето, – пази сърцето си, пази стиховете си...
Но царят го прострелял. В същия миг се родила Елиа.
В същия миг при раждането умряла царица Мария.
В същия миг царят почувствал, че жестока сълза навлиза във вените му.
– От този час баща ми се превърнал в най-жестокия цар на земята – казала Елиа. – След убийството на сърнето...
Цар Петко Пети задължил всичките поданици на държавата му да говорят в стихове. Издал заповед, че който говори в проза, ще бъде обезглавен.
И много глави на невинни хорица отрязал.
По площади и кръстопътища на царството гръмнали глашатаи и високоговорци:
„Е-хе-е-ей,
е-хе-хе-хе-е-ей,
цар Петко стихоплетко
в сряда
така заповяда:
В поезията който е
бос и гол –
на кол!”
Закаканизали хвалебствени стихчета платени викачи:
„Слава,
слава,
слава
на цар Петко стихоплетко –
той стихове издава
и царство управлява –
слава!”
И:
„Един е под небето
цар-поетът,
поетът-цар
един е под небето.
Където и да бъдеш ти,
където –
в признателност и дар
и с жар
поета-цар
хвали
чрез стиховете си!”
И:
„Ликуй, народе –
манна небесна –
Петко ни води
с Петкови песни!”
И:
„Гатанка:
С какво ще победиме глад
и царски врагове –
(отговор) – със стихове!”
И (подобрен по волята на цар Петко вариант):
„Глада с какво ще победим
и царските ни врагове –
като творим,
творим,
творим –
със стихове!”
Или:
„Прозата –
на кладата,
прозата –
на въжето,
прозата –
под ножа;
всички стари
и всички млади –
можещи
и неможещи –
поети!”
Любим препинателен знак в царството станало тирето. Смятало се, че колкото повече тирета има в едно стихотворение, толкова то е по-добро.
Ето стихотворение на цар Петко от новия му творчески период:
Аз ще избия всичките сърни –
и то – така добре ще ги избия –
че никоя не ще се скрие
и в най-далечните и дън-гори!
– Разбирах, че баща ми е лош човек – погледнала Елиа Амигу. – Мъчно ми беше. И тъжно. Една баба ми предаде пророческите думи на сърнето. Намразих баща си, въпреки ласките, с които ме покриваше. Заради него намразих и поезията. Бях единственият човек в страната, който си позволяваше да не говори в стихове.
Един ден Елиа зърнала прелитащи над двореца жерави.
– Добри птици, вземете ме със себе си – помолила ги тя.
Така щерката на цар Петко станала жеравна дъщеря. И заживяла в голямото и топло гнездо сред чудното езеро, което бе тръгнал да проучва Амигу.
Още много работи разказала тъжната Елиа на веселия скитник, но тях ще ви опиша по-късно. Да се върнем към кабинета на Момчето, което имаше четиридесет и осем петли, сто и една годишна баба и две котешки опашки.
---------------
Перевод: Николай Штирман
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ О ТОМ,
ПОЧЕМУ НА ПЛОЩАДЯХ СТАЛИ РЕЗАТЬ ГОЛОВЫ,
И О САМОЙ КРАСИВОЙ ДЕВУШКЕ ИЗ САМОЙ КРАСИВОЙ СКАЗКИ
Великолепный вид развернулся перед ними. Амиго просто не поверил своим глазам. Лес, и лес – озеро; его воды так прозрачны и чисты, что даже самые маленькие галечные камешки на дне искрились жемчужным светом, сверкали как звезды. И водяные лилии. Но лилии ли это? Собравшись в дугу, они выглядели как большие дома.
На одной из лилий Амиго увидел гнездо журавлей. Он знал, что журавли не делают гнезда на водяных лилиях и лилии не могут быть такими большими, как дома, но чего только не случается в этом мире.
– Будьте здоровы, добрый орел – сказал на прощание Амиго. – Пусть ваше гнездо всегда радует царство синих цветов, и ваши дети – пусть станут сильными Жар-птицами.
– Будьте Орлом, веселый человек. И держите подальше от сердца сумки холода.
Амиго отправился в путь по зачарованному озеру. Перепрыгивая с лилии на лилию, он использовал их в качестве моста
Вечерело.
– Добрый вечер – послышался вдруг голос.
– Вечер добрый – ответил Амиго.
И увидел Амиго очень красивую девушку. Все девушки из сказок хороши, но эта была самой красивой девушкой из лучших историй. И самой печальной.
В гнезде жила Элиа, дочь журавлей.
– Кто Вы? – Спросила она.
– Я Амиго, певец и хитрец.
– Вы добрый? – Спросила девушка.
– Добр ли человек или нет, об этом могут сказать только бабочки, божьи коровки и светлячки.
– Будьте моим гостем певец.
Когда звезды разделили между собой бесконечное небо, ветер и волны запели над озером, Амиго с доброй улыбкой попросил девушку рассказать о себе.
Вот что ему рассказала печальная Елиа:
Жили когда-то царь и царица. Они любили друг друга. Только одна боль омрачала их счастье – у них не было детей.
– Царя звали Петко, а царицу Мария. Это были мой отец и моя мать. У царя Петко было два самых любимых занятия – написание стихов и охота. Он просто не мог решить, какое из этих двух занятий, он любит больше.
Царица Мария любила больше всего – будущего своего, еще не родившегося ребенка, и своего мужа. При этом ребёнка она любила в тысячу раз больше, чем мужа.
– Она говорила, что отец писал прекрасные стихи – задумчиво сказала Элиа. – Его лучшие работы собраны в книге. Книга называлась „Триста три слова, которые мое сердце дарит детям. Детям, которых мы желаем, и которые обязательно придут к нам”. Название книги стихов гораздо больше. Это только начало, которое летописцами королевского двора записано золотыми и красными буквами в истории.
Вот стихотворение „Ягнёнок” из книги царя Петко: „Триста три слова, которые мое сердце дарит детям. Детям, которых мы ждём, и которые обязательно придут к нам”:
Ягнёнок-багнёнок хорошенький, маленький,
с мягкими ушками миленький, славненький
плачет и плачет всю ночь во дворе –
Мамы и братца не видно нигде.
Ягнёнок-багнёнок с мягкими ушками,
мама моя – мама добрая, лучшая,
она нам двоим, будет любящей мамой,
и братом твоим, если хочешь, я стану.
Вот стихотворение „Корова”:
Две коровки у меня есть во дворе.
„– Му” всегда они кричат при встрече мне.
Есть Млекушечка послушница такая,
Есть Красавочка ленивица большая.
Скажет мне моя Млекушечка всегда:
„– Ты испей, испей хозяйка молочка”!
Повернётся лишь ленивица бочком,
Почеши, мол, мне хозяйка за ушком!
По природе я сама ведь доброта,
исполняю их желания всегда.
Потреплю свою Красавку за ушко,
а Млекушке – ожерелье за добро!
Вот „Козёл”:
Мы бульваром городским
В мерседесе с папой мчим.
Странный случай тут случился,
Ну, не странный, странноватый,
Перед нами вдруг явился
Серый козлик бородатый.
Он идёт неспешным шагом,
Светофоры презирает,
Не моргнув ни разу глазом,
Вмиг порядок нарушает.
Мне казалось, что вот, вот
В катастрофу попадёт
Бородатый пешеход.
Папе я сказал тогда:
„– Заберём с собой козла,
На балкон, чтоб посадить,
Макаронами кормить.
Утром он своим блеянием
Будет нас с тобой будить”.
Рассмеялся папа тут:
„– Козы в клетках не живут!
Они от роду свободны,
Все спортсмены-пешеходы,
Ловкие все альпинисты
И заядлые туристы”.
Вот „Медведица”:
Медведица Медурана
И Медунчо маленький
На базаре утром рано
Мёд искали сладенький.
Вот лоток и мёд на нём
Продавец Пчелан при нём.
Попросила Медурана
Продовца Пчелана:
„– Ну, давай, Пчелан, давай
Корзинку мёдом заполняй –
Мёд акации и липы вкусный и целебный
как детишкам, так и взрослым потому полезный.
Чтим медовую диету,
и зимой болячек нету,
мишка мёда съест две ложки,
резво так топочут ножки...”
Быстро взвесил мёд Пчелан,
в корзинку всё упаковал,
и сказал он маме мишки:
„– Стоит мёд четыре шишки!”
Отсчитав четыре шишки,
Взяв корзину, мама мишки
Зовёт сына за собой,
чтоб отправиться домой.
„– Где Медунчо? Где ж Медунчо?
Нет его ни здесь, ни там!
Нет и следа от Медунчо!”
Подняла мать шум и гам.
Улыбаясь, Пчелан ей сказал:
„– Никуда твой малыш не пропал,
свит в клубочек и сыт
он в корзинке лежит.
И, конечно же, не спит там,
скушал мёд уже давно
и с медвежьим аппетитом
до облизывает дно...”
А вот стихотворение „Мышка”:
Мама сильно удивилась
„– Мышка в доме появилась!”
Но ведь я уже большой,
не боюсь я мышки той!
Соседке мама рассказала,
головой та покачала:
„– Не слыхала, чтобы мышка
открывала банки с крышкой!”
Мышка-фокусник так скачет
в нашем доме: „пафа-пафа!”
Очень, очень вкусно значит
варенье мамино из шкафа!
Через пятнадцать лет после свадьбы родила царица Мария дочь Елиа.
В ожидании такого семейного праздника, царь отправился на охоту, чтобы добыть побольше дичи и устроить во дворце пир.
Под стрелы царя Петко попали в тот день десять молодых серн с мягким пушком на ушках. Когда он прицелился в одиннадцатую серну, та сказала человеческим голосом:
– Не убивай меня, человек, поэты не должны убивать, потому что смерть поразит их поэзию.
„Если будут приглашены на праздник сто человек – подумал Петко, – понадобятся ещё двадцать серн. Если будут приглашены на пир тысяча человек, понадобится двести серн.
– Не убивай меня, человек – повторила серна, – сохрани своё сердце, сохрани свои стихи. … Но царь выстрелил. В то же мгновения родилась Елиа.
В тот же миг умерла при родах царица Мария.
В тот же миг царь почувствовал, как жестокие слёзы прокатились по его жилам.
– С той поры мой отец стал самым жестоким царём на земле – сказала Елиа. – После убийства тех серн.
Царь Петко Пети потребовал от подданных своей державы, чтобы они говорили только стихами. Издал указ, по которому всем говорящим прозой, отрезали головы.
И много голов невинных людей были отрезаны.
На всех площадях и улицах царства выступали глашатаи и ораторы:
„Король Петко стихоплёт
в среду он, ну, ей же ей
вновь указ свой издаёт:
кто стихами бос и гол
тех немедленно на кол!”
Платные глашатаи с хвалебными стихами заполнили залы:
„Слава,
слава,
слава
король Петко стихоплёт –
свои стихи для нас плетёт,
управляя нашим царством,
к славе царство он ведёт –
слава!”
И:
„Царь поэт один над нами
царствует под небесами.
Лишь один под небесами,
царствует поэт над нами
Где бы, где бы ни был ты,
царя поэта похвали
за его стихи!”
И:
„Радуйтесь, люди –
манну – небесную
вам принесут
Петковы песни!”
И:
„Загадка:
Что победит голод
и царских врагов?”
(ответ – стихов!)
И (расширенная, по воле короля Петко версия):
„Голод, что победит
и нашего царя врагов –
если мы будем творить
как можно больше стихов!”
Или:
„Проза – доля,
проза – веревка,
ну что ж,
прозу – под нож;
молодые и старые
подданные Петко Пети
одарённые и бездарные
все как один поэты!”
Любимым знаком препинания в королевстве стало тире. Считалось, что чем больше есть тире в стихотворении, тем лучше.
Вот стихотворение короля Петко из его нового творческого периода:
Я убью каждую серну –
а затем – я их всех убью –
ни одна не сможет скрыться
и в самом дальнем лесу!
– Я поняла, что мой отец был плохим человеком – посмотрела Елиа на Амиго. – Я горевала из-за случившегося. И мне было грустно. Одна бабушка передала мне пророческие слова серны. Я ненавидела своего отца, хотя он относился ко мне с ласкою. Из-за него я ненавидела стихи. Я была единственным человеком в стране, которому было позволено, не говорить стихами.
Однажды Элиа увидела журавлей, летящих над дворцом.
– Добрые птицы, возьмите меня с собой – попросила она их.
Таким образом, дочь короля Петко стала дочерью журавлей. Поселилась в огромном и удивительно теплом гнезде среди чудного озера, в которое попал Амиго. Много печальных историй Элиа рассказала веселому страннику, но об этом я расскажу вам позже. А сейчас мы вернёмся в офис мальчика, в котором сорок восемь петухов, столетняя бабушка и два кошачьих хвоста.
---------------