По деревне – визг, да чады:
колют свинок, будет сытно.
Убивальные бригады
пьют по стопочке. И скрытно.
Кровь пьянит не хуже водки
под жужжанье ламп паяльных.
Попадают нынче в сводки
даже те, кто не держали
ни скотинки, ни куренка,
ни какой-нибудь овечки.
Не жалея кинопленки,
эСМэИ примчит под вечер.
Истекая новостями,
заживет в экран деревня.
Мол, видали – лямку тянут!
Мол, слыхали? – Зажирели!
Горожанам жутко жабно –
Мнят крестьянство «жлобным классом»:
«Мы – худющие как швабры,
а селяне жрут колбасы!»
Невдомек им, лежебокам,
как горбатиться на фермах,
как не жечь подолгу окон,
просыпаясь с самым первым.
Как крутиться по подворью,
как растить картоху с сеном,
а потом на рынке спорить --
и на нервах, и за цены.
Не понять им, что в России
напрочь вымерло крестьянство.
И не мором покосило --
а ленивостью и пьянством.
Не понять, как развалили
и порушили колхозы…
А, бывало, как косили!
И какие шли обозы!
Но теперь через подворье --
тишина, да Тараканье.
Словно трахнутые молью
те, советские, крестьяне.
Безлошадны, без-плугОвы,
без земли вот-вот объявят…
Но (страшней всего!) -- бездомны.
Кто не пьет – тот как-то тянет.
Большинство ж, живут на дачки:
здесь -- по старости, там – детям.
Кто -- берет кредит на тачки.
Кто -- ворует без просвета.
Кто плодит за «материнский»,
пропивая и его же…
В общем, пал народец низко,
распустив колхозов вожжи.
Эх! Вернуть бы кнут да пряник –
только так селу и нужно…
А пока… Гудит паяльник:
колют свинок… Дружно-дружно…