ИЗБУШКА
1.
Жил-был колдун, - одни его боялись,
другие били, прочие смеялись.
Он всем судьбу предсказывал свою:
кому-то оставаться на краю;
кому-то по этапу отправляться;
а дурочке, - ей целый век смеяться;
остаться старой девой, не болеть,
жить-поживать, - а попросту, - смердеть;
чиновнику одеться в серый саван;
приказчику испить вино с отравой;'
почтмейстеру быть битому женой.
Лишь у меня сегодня выходной,
и минет меня жёсткая расплата.
Но вспомнил я, что было тут когда-то
виденье в белом, через сто дорог
на месте этом вырос бугорок -
могильный холм.
Потом могила вскрылась,
на божий свет селение явилось, -
белели хаты, рдели купола...
2.
Украв коня у пьяного цыгана,
я поскакал не уменьшая шаг, -
хотелось видеть город безымянный,
вина попить и поплясать гопак.
Зашёл в избу, что на краю села,
но скрипнула в передней половица.
Почудилось - мне это только снится:
здесь будто смерть страдала, но жила!
Широкий стол и четверо в шинелях,
пробитый пулей, дышит котелок.
- Мы тридцать лет картошечки не ели-
сказал старшой - Садись и ты, браток.
А страх вселился, - не сказать словами...
Я шапку снял и молча им кивнул.
Но вот один с кровавыми губами
мне ненавистью душу развернул -
- Я даже не успел вскричать "УРА!",
снарядов нет... А впереди война!
Слюною брызгал и кричал:"Под танки!"
какой-то недобитый коновал.
Пропитанные кровию портянки
я скинул и к лесочку побежал...
А гул стоял! Дышала дымом осень,
земля спеклась от наших страшных дел...
Сержант, весь белый, гладкий и безносый
на ходики старинные глядел...
- Средь вас поэт имеется, солдаты? -
спросил я их. Блестели автоматы.
Тревога затаилась не во мне, -
а в дереве, в солдатской кобуре...
3.
- Здесь каждый третий пушкин поневоле,
чтоб чаще славить воинскую честь,
с горящими глазами сеять месть
и умереть не в лагере, - на воле,
где снег блестит, где пахнет вдохновеньем...-
всё говорил высокий и прямой,
среди бойцов, как будто бы чужой, -
профессор в бой ушедший с ополченьем
- Мозги мои, опутанные ложью
и ставшие пристанищем червей,
уже не будут вечности сильней -
сказал и замер. И воскликнул с дрожью
вчерашний школьник, а теперь герой-
- Ах, что вы, суки, сделали со мной?!
Ведь я не долюбил! И разве можно,
меня, со всеми вами здесь равнять?
Меня ещё по свету рыщет мать
с глазами жуть таящими тревожно!
- А я хотел бы убежать домой,
но дома нет, лишь только сны в овраге -
сказал последний с кожей из бумаги
и с обречённо пролитой душой
на угли зла из дантовского ада.
- Ах, как нас всех страшила канонада!
А девочка кричала мне:"Не надо!
Не умирай, побудь ещё, стерпи..."
Но с медсестричкой мне не по пути.
Сюиту разложенья и распада
сыграют те, что дышат взаперти,
костями удобряя корни сада.
А что ещё там дальше впереди?
- Постой, болезный, - погоди, не надо, -
дай дух нам всем сейчас перевести.
За плечи взяв того, кто закричал,
сказал старшой и усадил на место, -
на чёрное от всех печалей кресло,
последнего, что дольше всех молчал.
А, может быть, он истину познал,
сигналы посылая в сад небесный?
Ведь он, последний, даже не стрелял...
(продолжение следует)