Утечет не уловить, да и ладно бы.
Утро освятит туман белым ладаном.
Пробужденная струя, капли падшие.
Только бьются точно как сердце спящего.
Чем яснее родники, тем их круче крен.
Но и им песков не тронуть.
Поднебесный дзен.
Им к утру не стать прямыми, быть лишь свежим струйкам.
Только до твоей груди, только в твои руки.
Кровь бурлящая морей разве ждет, сгорая
Твоих раненых ступней, да вот и не ранит.
Но срывает словно лист тленные одежды,
Чтобы слышать твое сердце?
нет... Она как прежде,
Никого, кроме себя, да и то не слышит,
Звезды в ней. Она сама звездами и дышит.
Ничего не продает и не покупает.
Не удержит никого, но не отпускает.
Потому что никого, а себя лишь в дар.
Это самый верный способ поломать радар.
Но все гребни волн воды берегу послушны,
Ты сиди и слушай, лишь звук своей ракушки.
Где не видно светлых птиц в поднебесье светлом,
Стойко бьется за окном только сердце ветра,
Что шаманит по воде и взлетает радугой.
И по ней читай что было на воде загадано.
А пока что в белых струях вниз нам водопадами.
Утро освятит туман белым ладаном.