КРЕСТНЫЙ ПУТЬ АРХИЕПИСКОПА НИКАНДРА
Последний русский православный епископ в Маньчжурии, главный военный священник Белой Армии в Сибири и на Дальнем Востоке, духовный вождь «Ледового похода» по освобождению Адмирала Колчака, проповедник и богослов. Все это он – человек сложной, но интересной судьбы – архиепископ Никандр, человек родом из затопленной Мологи…
ДЕТСКО-ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ
Будущий архипастырь родился 6 апреля 1891 года в селе Иловна Мологского уезда – вотчине Мусиных-Пушкиных, где похоронен сам граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин – президент Императорской Академии художеств и первооткрыватель «Слова о полку Игореве».
Будущего архиепископа Никандра в миру звали Леонид Николаевич Викторов. Его отец протоиерей Николай был потомственным священником, настоятелем храма Преображения Господня в Иловне. Род Викторовых больше двухсот лет служил в Иловне при Мусиных-Пушкиных. По линии матери род Леонида тоже принадлежал к Мологской династии священников по фамилии Воскресенские.
В возрасте 10 лет Леонид окончив Народную школу в Иловне, поступил в Пошехонское Духовное училище, проучившись, полный курс в которой, в 1905 году поступил на учебу в Ярославскую духовную семинарию. Его способности позволили продолжать совершенствовать свои знания дальше. В 1911 году Ярославская семинария командировала его в Киевскую духовную Академию, которую Леонид закончил в 24 года с ученой степенью кандидата богословия. Даже в наши дни стать кандидатом наук в столь раннем возрасте сложно, в те времена это было практически невозможным, тем более простому сельскому парню, безо всяких связей и денег, пользуясь лишь собственным стремлением к образованию и талантом.
НОВАЯ ЖИЗНЬ
Из Киева Леонид вернулся в родное Мологское село, где не был четыре года. В своих воспоминаниях он пишет, как несказанно был рад видеть родные души, село и храм.
Прожив дома с родными больше года, Леонид принял решение о начале самостоятельной жизни и рукоположении в священный сан. 6 июля 1915 года он обвенчался с односельчанкой Марией Арсеньевной Виноградовой, а уже 25 августа был рукоположён в сан священника. С высшим богословским образованием служить в селе, было не принято, и потому родную Мологскую землю уже священник Леонид покинул, переехав служить в Пермский Преображенский кафедральный собор, где по совместительству стал учителем в Алексеевском реальном училище, старших классах частной гимназии Л. В. Барбатенко и торговой школе.
Жить тихой священнической жизнью в Перми пришлось недолго. Грянула революция.
ПО ЗЕМЛЯМ СИБИРСКИМ
Одной из первых жертв красного террора в Перми стал духовник отца Леонида архиепископ Андроник, убитый 20 июня 1918 года. Ныне владыка Андроник причислен к лику святых как священномученик.
Вскоре отец Леонид понял, что оставаться в городе больше нельзя. И летом 1919 года по благословению пермского архиепископа уехал в Сибирь. В Томске на попечение знакомых он оставил свою матушку Марию Арсеньевну, а сам уехал служить военным священником в войска адмирала Колчака.
В январе-феврале 1920 года отец Леонид уже как главный военный священник Белого движения Зауралья, участвовал в легендарном «Ледяном походе» Белой армии под командованием генерала Каппеля из Нижнеудинска на Иркутск с целью освобождения из-под ареста адмирала Колчака. После неудачи этой операции и гибели генерала Каппеля отец Леонид, разделяя общую судьбу войска, совершил в тридцатиградусный сибирский мороз мучительный семидесятикилометровый переход по льду озера Байкал. В этом походе он получил тяжелое обморожение рук и ног, которое давало о себе знать все последующие годы. Отмороженные пальцы отказывались твердо держать ручку, и почерк батюшки с тех пор стал малопонятным.
После «Ледяного похода» отец Леонид отступил с Белой армией через Забайкалье и оказался на Дальнем Востоке. В марте 1921 года, находясь в поселке Раздольное, что неподалеку от Никольск-Уссурийска, он получил телеграмму из Томска, в которой сухо сообщалось, что матушка Мария Арсеньевна «умерла тифом прошлом году». До этого момента отец Леонид долгое время не имел о ней сведений.
РУССКИЙ ИСХОД
А между тем война продолжалась. Во главе Приамурского края – последнего оплота белых в России встал генерал Дитерихс. Верные ему войска получили наименование Земской Приамурской Рати. А Главным военным священником Рати был назначен отец Леонид.
Войска красных бандитов все ближе подбирались к Дальнему Востоку, и вскоре отец Леонид вместе с оставшимися в живых соотечественниками был вынужден уходить в Китай, к архиепископу Харбинскому и Маньчжурскому Мефодию, который принял всех священников-беженцев и устроил в своей епархии.
Вместе с войсками и духовенством в Китай бежали тысячи русских людей. И потому, не дожидаясь разрешения, отец Леонид «действуя в интересах паствы, духовенства и сохранения Церкви», принял решение о начале богослужебной деятельности. Без разрешения властей и благословения Патриархата этого делать было нельзя, однако отец Леонид «руководствовался иерейской совестью», в результате чего для русских беженцев в Китае были созданы приходы в более чем 10 городах Китая.
За большие заслуги отца Леонида назначили на должность проповедника Градо-Харбинского Кафедрального Собора, а в 1923 году назначили его настоятелем, в котором батюшка прослужил больше 20 лет.
В 1945 году в Маньчжурию пришли советские войска, которые начали проводить аресты и убивать, в том числе и русских людей – бывших белогвардейцев, интеллигенцию, духовенство… Батюшка воспринял советских солдат с опаской. Его могли арестовать и убить. Его, человека который пережил всю революцию, гражданскую войну, похоронившего сотни белых однополчан и выжившего в этой красной мясорубке… Но преступная рука большевиков и на этот раз не коснулась его жизни.
Между тем в Харбинской епархии произошли перемены. Её управляющим стал митрополит Нестор, получивший титул Экзарха Восточной Азии. А его «правой рукой» стал наш герой – протоиерей Леонид Викторов.
ЕПИСКОП МАНЬЧЖУРСКИЙ НИКАНДР
14 сентября 1946 года отец Леонид принял монашеский постриг с именем Никандр. Через неделю, согласно Указу Патриарха, его рукоположили в епископа, став по-сути вторым лицом церковной власти в Восточной Азии.
На страницах журнала «Хлеб Небесный» сохранились свидетельства о том, что отцу Леониду и прежде предлагали сан епископа. Так, владыка Симон в 1931-м году намечал его своим преемником в Шанхае. Позже предложение стать епископом в Америке поступало от архиепископа Аполлинария Сан-Францисского. Однако отец Леонид отказывался от столь заманчивых, но ответственных предложений.
Летом 1948 года советские власти арестовали Харбинского митрополита Нестора и присудили ему 8 лет застенок ГУЛАГа. Таким образом, управление Харбинской епархией и руководство Восточно-Азиатским Экзархатом сосредоточились в руках владыки Никандра.
Через два года его назначили Начальником Русской Духовной Миссии в КНР, и управляющим Восточно-Азиатским Экзархатом Московского Патриархата.
В октябре 1949 года завершилась гражданская война в Китае, к власти в стране пришли новые хозяева, от которых не приходилось ожидать ничего хорошего. Ситуация постоянно осложнялась, возникали все новые проблемы, в том числе существовала угроза раскола церкви из-за того, что владыка Никандр отказывался пополнять клир своей епархии священнослужителями из числа китайцев, сохраняя приходы за русскими священниками, имеющими богословские образования. За это он постоянно терпел давление со стороны новых властей, китайской церкви и некоторых прихожан. Повсеместно происходила искусственная дерусификация православного священства. Были попытки создания автокефальной китайской православной церкви, которые не увенчались успехом.
Летом 1954 года встал вопрос об упразднении Экзархата. Из Москвы указали: «Через посольство СССР в КНР ознакомиться с мнением Китайского правительства о дальнейших формах управления Китайской Православной Церковью». Тогда же русскому духовенству в Китае, было приказано обращаться в Генконсульство СССР для оформления документов по переезду из Китая.
ВЫБОР
Было понятно, что вскоре придется покинуть Харбин ставший не только островом спасения, но и второй родиной. Вкупе с желанием вернуться была неясность – «куда?». Малая родина село Иловна вместе с Мологой было затоплено Рыбинским морем, а жить в Москве, где на каждом углу могли арестовать и уничтожить – было опасно. Впрочем, и в других городах могли в любой момент вспомнить Белое прошлое… И в этот раз, как и прежде, владыка Никандр поступил мудро – он полностью положился на волю Патриарха Алексия I. Своим же священникам, как и в 1922-м году во Владивостоке, он дал право свободного выбора – куда и как уезжать.
В январе 1956 года, на праздник Крещения Господня, епископ Никандр возглавил традиционный Крестный ход и совершил «Иордань» на реке Сунгари. Последний раз архипастырские руки погружали освящающий крест в студеные воды маньчжурской реки... Вернувшись с Сунгари, у себя дома владыка обнаружил телеграмму из Москвы, предписывавшую ему сроки выезда из Харбина.
27 февраля в переполненном Свято-Николаевском Кафедральном Соборе Преосвященнейший Никандр в последний раз отслужил Божественную литургию. Все сознавали, что с его отъездом Собор этот перестанет быть Кафедральным. Было торжественно и грустно. Простившись со своим храмом (что требовало немалого душевного напряжения), владыка отбыл на вокзал, где его ожидала огромная толпа харбинцев, в том числе русских людей вынужденно живущих на чужбине, людей с которыми владыка бок о бок прожил 30 лет. Владыка так долго благословлял провожающих, что отправление поезда пришлось задержать. Наконец, экспресс «Пекин-Москва» тронулся от харбинского перрона. Но люди стояли вплоть до виадука, махая вслед уходящему составу...
НА РУССКИЙ СЕВЕР
В Москве епископу Никандру было предложено остановиться в Переделкино, в гостевом корпусе Патриаршего Подворья. Каково же было его удивление, когда поздним вечером у ворот Подворья его встречал митрополит Нестор, только что освобожденный из мест заключения. Встреча двух старцев была умилительной. Оба не могли сдержать слез.
8 марта 1956 года епископа Никандра Священный Синод назначил Главой Архангельской епархии, простиравшейся от границы с Финляндией до Урала. Через год епископа Никандра рукоположили в сан архиепископа, а в честь 45-летнего служения ему было дано право ношения бриллинтового креста на клобуке.
Вступая на Архангельскую кафедру, владыка продолжал хлопотать о дальнейшей судьбе Харбинской епархии и находящегося там церковного имущества. Он считал, что вывезенные в Китай русские святыни нужно вернуть в Россию. Но вышло по-иному – в СССР уже развертывались хрущевские гонения на церковь, и Патриархия теряла свободу в своих действиях. Решения о церковных ценностях в Китае самостоятельно принимались мирскими властями. 30 марта 1956 года многомиллионное недвижимое имущество Русской Православной Церкви в Китае было безвозмездно передано властям КНР. Движимое имущество подлежало передаче в собственность Китайской православной церкви через назначенных китайских священников. Владыка обращался в различные органы, не единожды встречался в Патриархате с людьми, занимающимися подобными вопросами, однако вопрос о возвращении ценностей не решили и по сей день.
Что же касается епархии, то она, после отъезда владыки Никандра, так и осталась вдовствующей. Епархиальный Совет обращался к епископу Пекинскому Василию (Шуану) с просьбой принять Харбинскую епархию под свое управление. Посетивший Харбин в октябре 1957 году епископ Василий это предложение отклонил, ссылаясь на занятость иными делами. Таким образом, Владыка Никандр оказался последним епископом Харбинским и Маньчжурским. Вдовствует Харбинская кафедра и по сей день!
16 марта 1961 года владыка Никандр был назначен архиепископом Ростовским и Новочеркасским. Но в Ростове-на-Дону прослужил недолго – 16 августа 1961 года в возрасте 70-ти лет архиепископ Никандр скончался…
АРХИЕПИСКОП НИКАНДР И РЫБИНСК
В 2004 году в Рыбинский музей-заповедник Ярославской области поступил комплекс материалов от племянницы владыки Никандра Анастасии Николаевны Герасимовой. Это были фотоснимки владыки, личные вещи, книги, богослужебные предметы. К Герасимовой эти вещи попали от ее отца, который в свою очередь получил их лично от владыки, который, вернувшись из Маньчжурии в Россию, был в Рыбинске. В Рыбинск эти родственники переехали после затопления их родной Мологской земли водами Рыбинского водохранилища. Тогда, в 1960-е годы говорить о родственниках священнослужителях было опасно, и потому факт родства и наличие вещей архиепископа Герасимовы скрывали до начала 1990-х годов. Кстати, еще некоторая часть вещей была получена Рыбинскими родственниками владыки после его смерти в 1960-е годы. Сама Герасимова ничего о владыке Никандре и его связях с ее родителями не знает, впрочем, это и неудивительно…
А Рыбинский историко-архитектурный и художественный музей заповедник храня уникальные вещи владыки Никандра имеющие не только церковную, археологическую, но и историческую ценности абсолютно бездействует в деле популяризации памяти и продвижении имени в истории не только России, но и Китая, для которого простой мологжанин Леонид Викторов сделал немало.
Дмитрий КОНОВАЛОВ, краевед, автор книги "Мологжане".