Кену Кизи
Едва отпрыгнув от подушки,
Подушку в клочья изорвав,
Иван Котлов, те клочья скушав,
Пыхтит на кладбище с утра.
Фосфоресцируя и плавясь,
Зевнув, как в луже слон морской,
Он, распустив волосьев парус,
В толпе лавирует людской.
Его толкают и ругают,
Пинком вдогонку наградят.
Ивана это не пугает
Десятилетия подряд.
И до Ваганьково добравшись,
Пересинев и проалев,
Как ясновидящий незрячий,
Он удалится вглубь аллей...
@ @ @ @ @
Торчит на кладбище ваганьковском мужчина,
Погостовперившись в решётчатый забор,
И, призадумавшись, молчит велеречиво,
Ловя снежинки носом, веками и лбом.
В его молчании - судьбы несудьбоносность,
И зоопарк, только без птиц и без зверей,
Неотвратимо балаганная серьёзность
И, много выше эвкалипта, лук порей.
Антиостанкинская башня на Алтушке,
Один единственный есенинский канал,
Метко стреляющая в грешников Царь-пушка,
Освобождённая кремлёвская стена.
Двадцать восьмое декабря в год двадцать пятый
И тридцать первое, конечно, декабря.
Невыносимость невосполненной утраты,
С которой он десятилетия подряд.
Скорбь одиночества, понурое веселье,
До дыр зачитанная книжечка в руках,
А, так же, ясный тридцать третий день осенний,
Наипрекраснейший из дней на все века...
@ @ @ @ @
На зимнем погосте пустыннейшем
Сквозь вьюгу плетётся мужик.
Упав, боевито поднимется
И дальше согбенно дрожит.
Как путник, гонимый Отечеством,
Узревший Отечество здесь,
По кругу идёт бесконечному,
Терзаемый холодом весь.
В глазах - постаревшая молодость,
И десятилетья подряд
Церковный кладбищенский колокол
Он слышать, оглохнувши, рад.
@ @ @ @ @
Опять к есенинской могиле
Пришёл усталый человек
И, спев сто раз поэта имя,
Ломая наст, зарылся в снег.
Уже оттуда из сугроба,
Взметая хлопья, он изрёк,
Что нет в Отечестве пророка,
Но лишь Есенин был пророк.
Но лишь Есенин словом русским
Преобразил столетий ход,
Правдиво говорить не струсив
В своих стихах и вне стихов.
Что он Сергею благодарен
Десятилетия подряд!
Что Константиново с Рязанью
На сердце звёздами блестят.
Изрёк и стих полувнезапно,
Народ вконец ошеломив
Таким неоспоримым залпом
Безумной искренней любви.
Когда достать его решили,
Раздался колокольный звон
И сколько снег не ворошили -
Не отыскали никого.
@ @ @ @ @
' Прощай, ваганьковская тайна!
Мы расстаёмся до утра,
Где вновь проснусь в метровой спальне,
Подушку в клочья изорвав!
И съев потом. Но что подушка?!
О ней канючить недосуг.
Я на Ваганьково с Алтушки
Себя, волнуясь, понесу!
Кладбищенская весь - загадка,
Меж двух миров святая грань.
Могилки, склепики, оградки -
Сегодня, завтра и вчера!
Ведь на Ваганьково сам Пушкин,
Мечтая, в сумраке гулял!
А, значит, над гнездом Алтушки,
Пусть и давненько, пролетал.
И я над тем гнездом летаю
Десятилетия подряд...
Прощай, ваганьковская тайна!
К тебе причастен не зазря. '