"Сила. Смелость. Красота."
На троне древнем сидит старуха
И крошит в миску обед для змей,
Её питомцы, еду унюхав,
Ползут к хозяйке со всех щелей.
Она их гладит по чёрной коже
И начинает вязать хвосты,
Но в мёртвых пальцах уже, похоже,
Нет прежней силы и быстроты.
Шипят любимцы, глаза сверкают,
Но надо дело закончить в срок,
Ворчит старуха и заклинает,
Чтоб вмиг уня'лся живой клубок.
"Мои гремучки, вас успокоить
Поможет только что песнь моя..."
Закрыв глаза и пытаясь вспомнить,
Она заводит её не спеша...
"Там, где танцуют огни природы,
И вереск сонно в полях цветёт,
Где ветер треплет речные воды,
И чибис криком птенцов зовёт,
Живет небесный наследник рода,
Крылатый сокол, хозяин гор,
Он сын полёта, он внук свободы,
Ему отчизной земной простор!
Он может вечно в полях резвиться,
Столбом подымется вверх пыльца,
И никакая другая птица
Не будет парой для храбреца.
Но день закончен, всё громче шелест
Сухой травы и дождя: тук-тук...
Холодный ветер хлестает вереск,
И солнце красит закатом луг.
В речной долине, из тьмы пещеры,
Доносится громогласный рёв,
Мгновенье, запах огня и серы,
И вот он - монстр из кошмарных снов!
Горит стальная броня пожаром,
В зрачках луны отразился лик,
И всё вокруг обдаётся жаром
Когда раскроется пасть на миг.
Дитя земли и изгнанник рая,
Велик, могуч ты, краса небес!
И, оторвавшись, дракон взлетает,
И стонет в муках дубовый лес.
Поля пустуют, они - пустыня
Седого льда и слепой мечты,
Рогами вырежет своё имя
Дракон на звёздном шелку в ночи.
Но близко утро, земля сменяет
Глухую тьму на сырой рассвет,
И, снова в небо вспарив, летает
Бесстрашный сокол во цвете лет.
Едва увидев вблизи друг друга,
Затмилось солнце у них в глазах,
И вот на пёстром пространстве луга
Кружат две тени в росы слезах.
Созданье света, исчадье ада,
Коварство, лёгкость и жажда битв,
Прекрасны оба, едины взглядом,
Где дух свободы и воли жив.
С победным криком срываясь с неба
Летит тот сокол в огонь земли.
Взрывая воздух, сжигая ветер,
Летит могучий дракон за ним".
Замолкла песня, уплыли звуки,
Забившись в каменный старый свод.
Сидит старуха, и гладят руки
Дошитый к ночи небесный свод.