Багряный закат не таял. Летела стая,
Мне дождь целовал ресницы. Кричали птицы.
Их песня в ушах стояла, – их песнь простая
И сами они простые, в ночи синицы.
Но что-то с одной так тяжко. Случайно пташка
Пропела мне ночью снежной, пропела нежно.
Слова ее были вином что, а я стал чашкой
И всё до последней капли вместил прилежно.
Вино растекалось в теле. Неспешно. Еле.
Оно оказалось ядом... Прошу, не надо!
Все чаще о ней стал думать, и мысли грели
Сильнее, чем утром грела зари помада.
Я стал замечать, что звуки приносят муки,
Когда ты желаешь слышать, но едет крыша
От горя не видеть имя, не гладить руки.
И как тебя с ног сбивает ее афиша.
Сначала скользила с ленью, нечеткой тенью
В запутанных залах мозга. Не била розгой.
А после вдруг стал ей болен я как мигренью,
И жизнь без нее казалась бесполой, плоской.
Еда мне не лезла в глотку, смотрел на сводку
Прогнозов, чтоб бури точно не лезли склочно
Мешать ее редким взглядам, мешая водку
С трагичностью, бьющей клювом в костИ височной.
Не знаю, как дальше даже, но мне всё гаже,
И, как парадокс, – светлее внутри все тлеет.
Меня вознесет? Потом что, внизу размажет?
Я паники чувство Джека. Звезда Галлея.
Багряный закат не таял. Летела стая.
Мне снег серебрил ресницы. Кричали птицы,
Их песня в ушах стояла, за дух хватая, –
Про очи моей любимой, ее ключицы.
2013