Соревнование
Ветра обволакивали, обвивали
мой вечер с красными огоньками.
Весь вечер не мог я остановиться,
летел от Салоник до самой Ниццы.
Я преследовал автомобили по набережной
то асфальтовой, то песчаной.
Рукава моей куртки дышали болотной водой и марихуаной.
Автомобили проигрывали моей физической подготовке,
я обгонял их стоянки и временные парковки.
Провинциальное солнце
Терраса с выходом на дождливый луг.
Диалекты птиц, теплый душ, но вдруг,
расправляя пасмурные морщины,
над долиной, где прячутся лжепророки, душегубы и многоженцы
провинциальное восходит солнце.
Несмотря на размеры свои и величие,
устраивается оно на плече по-птичьи,…
будто бы всегда и везде было рядом.
Светит разбойникам и конокрадам,
светит юношам в треуголках,
врага преследующим по воде и суше,
их кораблям, их штыкам и ружьям
в лесах, морях и на книжных полках.
Терраса с выходом на дождливый луг,
книги пахнут бумагой старой.
Шлейф погони и солнца круг
в сладком треске моей сигары.
***
Есть много удивительных городов,
куда можно сбежать от себя.
Так можно перемещаться столетьями.
Но каждый раз при подлете к Шереметьево,
встает ужасом с прической из грязного снега,
мое дырявое альтер-эго.
Предчувствие
Все громче на улице лай собак.
Все крепче восточных ветров касание.
Стремянка, ведущая на чердак,
время ее вот-вот настанет.
Песенник с песнями партизанскими,
с тобою споем эти песни скоро.
На лице моем пятна от пороха и загара,
на теле моем многотравья споры.
Все чаще снится мне Че Гевара
и уходящие в небо горы.
В строевой преращается дух и шаг,
порохом пахнут мои свидания.
Стремянка, ведущая на чердак,
время ее вот-вот настанет.
Подземные сны
Мне приснилось, что спасаясь от полиции, от погони ее бесконечной,
я ужасно устал и спустился в метро
и спал от конечной и до конечной.
Внутри ветки оранжевой безопасно казалось мне и тепло.
Я знал, что там наверху происходит мой перехват-отлов.
Но сон был мой крепок, как в конце весны.
И я был спокоен в конце концов,
ни высоты не чувствовал, ни длины...
Крутились глобусы в библиотеках,
скрипели многогранники дикие без огранки,
полиция шла по моему наземному следу,
разрушая гнезда мои и стоянки...
Теплые москвичи и прозрачные азиаты,
сменяли друг друга в моем вагоне.
Там, на пути моем невозвратном,
где сон - спасение от погони.