Старинный зал давно забытого дворца;
В нём запустение царит века и лютый холод,
Он словно вечная тюрьма для мертвеца,
Он будто лишнее от мира сущего отколот.
В его пространстве разгулялися ветра,
Танцуют тени из разбитых варварами окон,
Ветвями лезет в них засохшая ветла,
На люстре паутина развевается как локон.
Но в тьме, что поглотила зал, слышны шаги,
Идущие к потёртому гнилому фортепьяно,
Они неуловимо призрачно легки,
И никого, кто мог бы издавать их, как ни странно.
Тяжёлым гулом скрипнул крышкой инструмент,
Раздались звуки, коих нет печальнее на свете.
Ожило в зале время в этот же момент,
Как ноты первые преобразили стены эти.
Раздался смех и гомон звучных голосов,
И шорох платьев, что кружились в безмятежном вальсе.
Незримый бал влетел сквозь пелену веков,
А клавиши плясали в этом призрачном романсе.
Они всё помнили: и дружбу, беглый взгляд,
Интрижки мелкие и список страстных обещаний,
Любовь навек и клятвы, что не взять назад,
Но не хотели помнить только одного – прощаний.
Замолкла музыка, и тонкий тихий плач
Вернул на место прежние угрюмые хоромы.
Нет, он не призрак – самому себе палач,
Как будто только вышедший из долгосрочной комы.
Ему уж нет пути ни в рай, ни даже в ад,
Он заключил себя в оковы вечного скитанья,
Не верит в то, что хоть когда-нибудь простят
За то решение, что принял в час непониманья.
О, как хотел бы все понять иначе он!
Но из жестокой осени не быть в объятьях лета.
В пустынном зале слышен, словно тяжкий стон,
Шёпот тихий среди ветра: «Прощай <…>».
(18-19 ноября 2013г.)