Что ж ты, черной девой заблудшею,
неожиданным гостем пришла.
И раскинула кудри чернявые,
точно в срок, стороной прельщена.
И ты узкие брови, чагульные,
от пророчества хмуришь сильней.
Под косу, что по полю не хожая,
души клонишь под сырость дождей.
Аль, неужто в последнем мгновении,
поднесешь это ложе в миру.
Иль в порочном, не ясном похмельи,
пред всевышнем стою на пиру.
Разгадала ты тайну чернявая,
что цыганка в запястьи взяла.
Холодком стеклянеют те глазаньки,
грусть втащила, печаль уж не та.
Не обронишь тех фраз, за проклятие,
под покров ты оденешь венец.
То колечко на блюде, мне сбудется,
ты лишь путь освети под конец...