Расскажи, как ты жил без меня.
И что делал, чтобы не слышать мой стук.
Не помнить мой запах, не вздрагивать при виде знакомых тебе лишь букв.
Ты знаешь пастух, сказал мне вдруг,
Что лошадь удивительно благородное животное:
Оно бьет копытом по воздуху только.
И я теперь знаю, что все сны в руку.
Я тебе, а ты мне. Но не по кругу.
Красноречивее слов эти руки по ветру,
Кто я и где ты.
Все четыре света в одну сторону.
Оттого на землю с небес выбрасываются вороны.
Услышишь их угольный вкус, их голос для стай перекованный.
Они плачут, что не умеют совсем левитировать.
А ты достиг совершенства, ты даже не пытаешься научиться медитировать,
И многое что еще не пытаешься, и это не просто странно:
Вот она бездна, болтающая ногами на самом краю нирваны.
Уже оставив попытки видеть,
Она научилась смотреть,
Ничего ни о ком не зная,
Да, и знать ничего не желая,
Являясь просто самим по себе бесконечным дао,
Никому не понятным или понятным чужими снами.
Не говорит никому: давай, еще денек полетаем,
И найдем, наконец, смешной демотиватор
Для продолжения себя самих на крошечных зеркалах или картах.
В том благо и зло, ложь и правда.
Ведь ты никогда не расскажешь мне, о чем так и не узнал ты.
Что ты видел, боялся и трогал.
У тебя никогда не было заурядного сна: посмотрел - передай другому.
Но незнание, нежелание не освобождает от присутствия дао в дао.
И все сны в руку, чтобы не сначала
Пустоты без завершения -
Безысходности…
нет…
Отрешения.
И добровольного возвращения
В того, кто рядом, не неся ему пробуждение.
Поэтому за каждой вороной счастливой
В отражении всегда полнокровные белые крылья.
Под каждым пророческим дубом
Схожие в главном и сложенные в главное талмуды.
За каждой волной невесомой
Песка подводного века и тонны.
За каждой игрой
Кипящий котел над огнем.
И кому придет в голову
Совать туда что ни попадя.
Там за каждой костью – перерождение.
Но раньше мышца, воля, безволье, приводящие кости в движение,
Останавливающие всяческое возвращение,
Или продолжающие очаровательные превращения.
За каждым енотом горы белья наполоскано
Прежде чем его лапами было осознано,
Что никому это белье не нужно,
И его подвиги, и мозоли труженика.
Ему только кажется. Ведь все сны в руку.
Я тебе, а ты мне. Но не по кругу.
Великое мужество не ждать ответа.
Красноречивее слов эти руки по ветру.