Еще дымится поле боя,
И не затих скорбящий гул,
Я так сроднился с чувством боли,
Большую фору дав врагу.
Но кто есть враг, понять не просто,
Когда опять в дрезину пьян,
И в сердце колет чем – то острым
Меня, несчастная семья,
И в то же сердце метит ловко
Богема, свой, пуская яд
И бармен примет сторублёвку,
Услышав « Водки пятьдесят».
А где то там – в оконной раме,
Два глаза прогоняют сон,
На миг подумаю о маме…
И бутербродом с колбасой,
Я закушу еще рюмашку,
Семьёй опять проигран бой,
И мне привидятся – ромашки,
Что прорастают на до мной.
Но, оправдание найдётся,
Наутро вновь промолвлю я:
Что коль – поэт, то пить – придётся
Лимоном закусив коньяк,
Твердишь себе, что так и надо,
И то , что пишешь каждый день.
Пускай, почти, - в пространстве ада,
Свою всё хуже видишь тень.
Кричишь упрямо – « Еще вижу»,
Бьёшь в грудь себя, вопя – « поэт
Себе выписывает визу",
НЕ заграницу – на тот свет…
И с оговорочкой про диагноз ,
С рождения якобы такой,
Ты утверждаешь, что не в тягость,
Всю жизнь прожить одной строкой.
Грехи сменяются грехами
И скоро так замкнется круг.
Уже без прежних нареканий
Уходит самый верный друг.
…………………………………………….
Но поле боя опустело
Сегодня – первый выходной,
Разняли душу с бренным телом
Дав напоследок по одной.
Страх смерти миротворцем ставший,
Вмешался в созданный конфликт,
И я стал вроде бы постарше –
- Подальше от надгробных плит.