Всё. Рыбы нет. Трюма пустые.
Мы на полгода холостые.
Не до домашних караваев.
Ну, до свиданья, Николаев.
Вокруг небесная нам манна!
Мы из Днепровского лимана
Выходим в море, на простор.
А через сутки их Босфор.
А мог бы быть и наш, конечно,
Такой пролив! И наш! Навечно!
Но предки были так беспечны…
Да ведь и мы не безупречны.
Вот траверз Ялты промелькнул
И в сердце холодок кольнул
Иглою острой ностальгии.
Один процент нас. Мы такие,
Которых море ещё манит.
И мысль занозою сидит
- Мой сын ведь тоже бороздит.
Моя кровинка, образ мой…
Семь футов! Скоро нам домой.
Хотя, уверенны, не скоро…
А впереди делов-то горы.
Пошли другие разговоры
И погрустнели наши взоры.
Да, поначалу ужаснулся,
Когда в дела я окунулся.
Но утро вечера мудрее…
Я не повесился на рее.
И после вахты ходовой,
Поняв, что я ещё живой,
(И девятнадцать со мной душ…)
Бегом в каюту и под душ.
Потом я занялся приборкой.
А на обед был суп прогорклый.
Как говорят: «Хренова жрачка»
Напала, в общем, побiгачка.
Так, сразу, резко. Это слишком…
И я лечиться лег у лiжко.
Храпел, пуская пузыри.
Без седасена часа три.
И отдохнул. Стал выше рост…
Звонок. Поднялся я на мост.
Второй сдаёт мне вахту-пост…
Да, вижу, он не так уж прост.
А, что мне с ним детей крестить?
Его ещё растить, растить…
Не свят, не сват мне и не брат.
Сплошной, короче, детский сад.
Но нужно сосуществовать,
Нельзя нам в море воевать.
В улыбке губы растянув,
Сказал и глазом не моргнув, -
Прекрасен твой с биноклем вид…
Второй, по счету, индивид.
Так одного я претерпел.
Из ЦПУ вдруг «дед» «запел».
Он перепил и перепел!
Да, с пьяным спорить я не смел…
Ему внимательно внимал
И даже что-то понимал
Жаль, при желании б не смог
Его я сбить наверно с ног.
Таков был боров, два на два…
И кулаки, как голова…
Представил я его глаза…
А в них усталость и гроза.
Во взгляде лед, стекло и сталь.
Он так меня тогда достал.
Ну, ладно. Все о нём, о нём.
Две вахты проскакал конём…
Пора с небес спуститься вниз.
У турок свой капитализм.
Для нас… ну просто караул.
А что? Стамбул - всегда Стамбул.
Что ни снабженье, то кураж
Гнилой подсунули фураж…
И фруктов-овощей кисель,
Пиши “all right” от сель до сель.
Ещё какую-то бурду…
И вот мы снова на ходу.
Чтоб я так жил, как турки-друзi
Уже и якорь высох в клюзе…
Я, лежа в ящике, на пузе,
Мечтал о следующем грузе.
Читал какие-то новеллы,
Смотрю, проходим Дарданеллы.
Но без меня. Какое горе!
Открыл глаза в Эгейском море.
Там вахта, завтрак, снова ужин…
И в Ионической мы луже.
Мелькают рыбаков «пироги».
Да, не одни мы на дороге.
За ними нужен глаз да глаз.
На то и мастера приказ.
По горизонту взгляд блуждал…
Витали мысли и витали,
Как рейс вот этот долго ждал!
Вот справа берега Италии…
Уж и чего не передумал…
Про специальность. Выбрал ту мол?
Ушли года. Уже ль не жаль-то?
Себя я спрашивал порой…
Но слева вдруг открылась Мальта.
Я как–то был за той горой.
В столице, самой Ла-Валетте.
В том, необычно жарком, лете…
Спасибо памяти за это.
Всё кануло давно уж в Лету.
Мне солнце левый глаз ласкало…
Вдруг Пантеллерия и скалы.
Беру я пеленг на маяк,
А мне в затылок: «Що да як?»
То нужным пользуясь моментом
На мост поднялись два студента.
Они, как-раз, из тех матросов,
Что задают всегда вопросы.
Пролив Тунисский знаменит
Своей паромной переправой…
Там берег левый, справа правый.
Былая память говорит.
Мои в нём первые шаги
В далёком восемьдесят пятом
Тогда я «третьим» был, ребята,
А ошибиться не моги.
И вспомнил тот свой круг почёта.
От столкновенья уходя.
От страха пробрало до пота.
Такая вот у нас работа.
Да, думать надо загодя.
Теперь уже другое время
«Мы вороными были тоже»…
А прошлый опыт нынче - бремя.
Он только душу мне тревожит.
Да, что там уж и говорить
Его уж точно не пропить.
И я, как Андерсена Кай
(Вновь окатило сердце хладом).
Не надо вспоминать, не надо
Те под балконом серенады…
Эх, старый конь, Тяни-Толкай.
Не пришвартован, не прикаян…
Распят собою и охаян.
Годочков сколько промелькнуло.
И холодком опять кольнуло.
Жена моя. Моя ты Герда
Себе опять подаришь розы,
Устав от ожиданья прозы,
От ожидания старперда.
А у меня опять рутина…
Своя у каждого путина.
Поверить невозможно вам мне,
Наверно так не все смогли бы.
Как всё разбрасывал я камни…
А собираю нынче рыбу.
А тут друзья добра желают:
- Давай в офшер уже на осень.
Забыв, что мне не сорок восемь.
И, что коней уж не меняют…
*****
Кому я плохо сделать мог?
О время, как же ты жестоко!
И много ль будет в этом прока?
У нас на август будет док.
Такая «утка» прилетела,
Коль есть она, уже полдела.
Иное я моё хотело…
Но не успело, пролетело.
Я знаю, будет чехарда…
Работы там невпроворот.
Любой вам док не ерунда.
За воротник ручьём там пот.
С утра до ночи толкотня,
За всем ты уследи, попробуй.
На стапель с дока беготня…
Всё это летом и по робе…
Меня так это где-то гложет.
Уж лучше док гораздо позже.
Не даром вилка введена…
Я на крыле, на солнце греюсь
Пока живу, всегда надеюсь…
Что станет златом седина!
И чашу выпью я до дна…
Наверно потому не бреюсь,
Ещё от мысли я балдею:
- Я в доке точно похудею!
*****
И первый шторм. Пиши - пропало.
Что не привязано, упало.
Скрипело, пело и летало.
Нас так валяло и шатало.
А я в каюте - птица в клетке.
Искал такое положенье,
Но головы моей круженье,
В желудке громкое броженье…
Нуждались в маленькой таблетке.
О, мама миа, миа Мона…
Я за пилюлю цитрамона
Отдал бы царство и полцарства.
Девятибальное коварство….
Порассыпались все лекарства…
Поразлетались ложки, плошки…
Открылся ларчик неотложки
У всех таблеток были ножки…
Мне б цитрамона хоть бы трошки.
Пока пигулки собирал
Стоял в каюте, на карачках
Прошел восьмой, девятый вал.
Достигла апогея качка.
Не отдыхал, совсем не спал
Искал заветный пятый угол.
Вот раскрепился, сел за “Googl”
И повторилось все по кругу.
И изменился мой оскал.
Мой бессердечный телефон
Звонком сведёт меня с ума.
«Пора на мостик», - вторит он,
Ещё пуста твоя сума.
Ещё без денег кошелёк,
Ещё ты потом не истёк.
Как говорят «бери-ка мяч
И в поле голубом морячь!"
- С прибором на одной волне?
Уже ли я здоров вполне?
Себе под нос пролепетал.
Ну и на мост потелепал.
Вот солнца шар во всей красе
На горизонта полосе.
Бинокль на крыле в росе.
Жаль это видят, но не все.
Дорожка солнечная взлёткой
Ко мне в кильватер устремилась!
Мне и не елось и не пилось…
Дай Боже, что бы так служилось!
Себе даю команду: «Сфоткай!»
Да! Утро мне благоволит…
А через час, всё так сложилось
Оставил банку Маззариллес
И слева остров Ла-галит.
Что не доспал, уже забыл.
От впечатления восхода
И от движенья парохода….
Со мной не спала вся природа…
А я во всём вот в этом был!
Я даже был, как-будто, пьян…
Глаза, наверное, блестели.
Пришёл на вахту капитан.
Как видно, только из постели.
Зевая, мне он говорит.
Брат, извини, что я не брит.
Я прост душой, не сибарит.
Меня так мучает артрит…
Признаться, я не ожидал
Столь доверительного тона,
Я думал он не слезет с трона…
На голове у них корона…
Но «кетанова» ему дал.
Минут уж сорок балагурит…
Заметил слабость я за ним.
Открыт душою и раним,
То значит, Богом он храним.
Он, как и я, совсем не курит.
Навис над картой, взяв протрактор…
О, Боже, дай мне с ним контакт-то.
Чтоб рейс прошёл, как один день…
А дома отцвела сирень.
Клонилось солнышко к закату.
Я в календарь на дату крест…
Волна пошла другим накатом
Не лгу, не буду я Мусатом…
Тремя перстами, вот те крест.
Ну, вот и всё. И слава Богу!
Ну и конечно Нептуну.
Мы верно выбрали дорогу.
Идем мы прямо на Луну.
Совпало, да и рифма к слову,
А завтра день наступит снова.
Как блин, блестя на сковородке…
На масле первого отжима,
Нам светит солнце ромов кротко.
Наш силуэт огромной лодки,
Так виден с неба, как на фотке.
Движок выводим их режима.
И подползаем… Еле-еле.
Уже конец почти недели.
То ль утро, ночь? Но рано-рано…
Сейчас мы в море Альборана.
Ложиться в дрейф - не спать ложиться.
Нам бы с арабами ужиться…
И в ожидании работы
Лежать так будем до субботы.
Ох, потянулись дни и ночи…
Да, кстати, мы до них охочи.
За то нам платят, между прочим,
Что мы о судне все хлопочем.
А, впрочем, пофиг, всё бравада.
Мы - люд наёмного труда.
Сказал Хозяин, значит надо,
Куда сказал, идём туда.
Копать и не копать, всё можем
И сколько надо подождем.
Но вряд ли будем лесть из кожи,
И на него с прибором ложим,
А если правильней, кладём.
Мы рождены в СССР.
У нас на всё ответ: «Да, сэр».
*****
В одно из майских воскресений
Решили провести ученье,
Короче говоря, тревогу…
(На ней ушиб себе я ногу.)
Вот это было потрясенье!
Свой подвиг совершили мы.
Представьте, впятером с кормы
На шлюпке вниз да на салазках…
У всех такие были глазки!!!
Конкретная такая встряска.
Но до того я всех спросил,
Мол, если кто-то не согласен,
(Понятно, что трамплин опасен),
Идти в отказ, коль нету сил…
Короче так, младые гуси…
Даю я шанс, тому, кто струсит
Придумать вескую причину.
Кому сей подвиг не по чину…
А вот и первый отказник,
Смотрю, он каскою поник.
В руках измял он сигаретку…
Я не пошёл бы с ним в разведку.
Нашлась паршивая овца
И опозорила отца…
Да Бог с тобой… Но Бог и с нами!
Одели каски и жилеты,
Принайтовались мы ремнями,
Согласно купленных билетов.
И, как сказал Гагарин, «Go»
Мы начинаем наше «Show».
А дальше просто, сиганули,
И на мгновенье утонули…
Так в воду шлюпку окунули.
Немного было… Да, струхнули.
Какие б видели вы лица
У добровольцев утопиться!
Забыли, что ли, все побриться?
Что характерно без кручины.
Ну, настоящие мужчины!
Преодолели всё ж мгновенье,
То трехсекундное паренье.
Все ждали в море приводненье.
А архимедовая сила
Нас глубоко и не пустила,
Всего-то метров сто до ила…
И так по-взрослому сносило…
Холодным потом облились…
И,… слава Богу, завелись.
И покатавшись для острастки,
Вернув плавсредство на салазки,
Мы по каютам растеклись.
Конечно, это всё ученье
Для многих просто приключенье
И даже больше, развлеченье…
Ну, если не сгущать все краски.
Потом, ну, вроде, как в награду.
Ведь стресс забыть-то как-то надо.
Устроив на корме пикник,
Немножко кушали шашлык…
Вина немного, пива, колы…
Братанье… Старые приколы
О неграх, янки и арабах.
Ну и, естественно, о бабах.
О ком ещё? На то причины,
Коль за столом одни мужчины.
Попили значит и поели…
Сказать по правде, в самом деле,
Мы так расслабиться хотели.
Однако с водкой пролетели.
Не буду я распространяться…
Что «водка жрать - земля валяться».
А это дорогого стоит.
У нас контракт, свои устои.
И чтоб проблему не устроить
И искушенью не поддаться.
Решили пиво мы утроить.
И разделилось нас «по трое».
Не проносить же мимо рта…
Гудели, в общем, до утра
Поэмы этой всей герои.
Что день грядущий нам готовит?
Вот, боцман, лихо сквернословит!
На завтра кок нам рыбу ловит…
Уху, наверно приготовит.
Клонилось солнышко к закату.
Всё описал почти, что мог.
Не слышно шорохов и мата,
Закрыли мостик на лопату,
Позасыпали все ребята.
Закрыто море на замок.
Чуть не солгал, ведь надо ж, ах ты.
Конечно, бодрствовали вахты.
Какой замок там и лопата?...
Все знают в море «вахта» - свято!
*****
А время шло. Всё повторилось.
Опять водички дефицит.
Струя из крана еле ссыт,
Позавчера она искрилась.
Напором так сказать струилась.
Едой одной не будешь сыт.
Есть у воды такое свойство,
Внушать команде беспокойство
Её опять всё меньше, меньше…
Как классно, нет на судне женщин!
А то большой бы быть беде.
Из-за отсутствия биде.
Да, запах у духов «Шанели»
Не от бушлата и шинели..
«Шерше ля фам», так было с роду…
Во всем винят французы тёток.
А нас же люд спокоен, кроток…
Из пересохших слышно глоток:
- Попить бы, а? Ищите воду!
Да и помыться бы народу…
Неважно остальное, лажа
Для мужиков из экипажа.
Вода - она вам не сгущёнка,
Всегда с ней в море напряжёнка.
Жаль, рвётся там всегда, где тонко.
Ну, объясните же - ребёнку.
А что не так? В натуре, дети
Сегодня им по двадцать лет.
Им солнце по-другому светит,
Их взгляд наивен, чист и светел,
Для них про пряники и плети
Ещё не пишет Интернет.
Они не помнят интеграла
Они грамматику забыли.
У них романтика взыграла.
Отцы им должности пробили.
Ещё вопросы задают…
Что тут на ужин подают?
Домашний подавай уют…
Уют здесь сами создают.
*****
Не знаю, но по мне, жестоко
Судьба-таки, однако, зла.
Неделю мы, как вдоль Марокко,
(Да, тут ещё, задул Сирокко,
Не знаю, до какого срока),
Дрейфуем. Скорость 3 узла.
Как долго тянется неделя,
Нет хуже, ждать и догонять…
Уж не скажу, что все потели,
Но получили, что хотели.
В каюте это не в отеле.
Меня вам точно не понять.
Опять давление упало.
И снова головная боль,
Качало, спало одеяло.
И по кровати так мотало…
Ну, что ж, пожалуйся, изволь.
Кому? Сосед за переборкой.
В неё ты только постучись,
Не далеко, не на задворках,
Вот, слышишь, зашумел он шторкой…
Ты принимать гостей учись.
Но так, скорее, не бывает.
Не удивляй своей проблемой.
А если встал не с той ты левой,
То ты такой уже не первый…
А ветер волны раздувает.
А утром будет ещё хуже.
Здесь сам себе ты только нужен.
В твоих руках твои же нервы.
Хотя, спроси у капитана,
Есть кто на судне без изъяна?
Здесь перед всеми ты нагой.
Святые в море ни ногой.
Совет тебе «не будь брюзгой».
И будешь всем ты «дорогой».
В чём парадокс? Всегда на судне
Работы меньше не ставало.
Да будь хоть праздники иль будни,
Всегда её с лихвой хватало.
Да хоть на амбразуру грудью…
Но с нами будет то, что будет.
Тесны контракта нам оковы.
Мы ко всему всегда готовы.
Знаком не только карандаш.
Даешь кураж! На абордаж!
*****
Желудок песню вдруг запел
И кишки маршем заиграли.
И изнутри мне так орали
И хваткой за живое брали.
Жаль, я на завтрак не успел.
Была поставлена задача…
Решил её таки удачно,
Но вспоминаю о ней мрачно.
Ведь я яичницу презрел!
Сейчас в глубоком я цейтноте.
Понятно, я же работе.
Уже не прыгнуть выше крыши
Ну, хоть не сдвинул планку ниже,
Жалею, то, что я не рыжий…
(А вдруг родился бы в Париже?)
Всё так под небом нынче зыбко
Найти работу, ох и тяжко,
И потому не до улыбки
Своя у каждого рубашка.
Я ж усмехаюсь животом.
Улыбка опустилась ниже,
Где поселился шрам от грыжи.
Простите, может не о том…
Да. У кого чего болит.
Про то народ и говорит.
Уже, спасибо, жив, скажи…
Так время медленно бежит.
А за кормою Рим и Крым,
Черешни цвет, степной ковыль.
И я пишу вот эту быль,
Одной рукой держась за рым,
Забыв, что нас ещё качает.
Вторая ночь подряд без сна.
Опять надулся на ночь чая…
Свою поэму… сочиняю…
И вдруг. Что это? Замечаю,
Вокруг кончается весна.
*****
На якорь утром летом стали.
Деньки длинней и жарче стали.
Мы - человеки, не из стали.
И воду пить не перестали.
Опять про воду. Без воды
Ну «ни туды нам, ни суды»…
Коль вы ко мне, да с интересом,
Вопрос имеете задать…
Каким же, блин, удельным весом
Водичка может обладать?»
И, чтоб с собою совладать,
(А пусть теперь и вам не спится)
Отвечу: «Больше единицы,
Такой водой нельзя напиться.
Кому её на пробу дать?»
Ну, не «боржом», скажу, приятель.
Но борщ пикантен и приятен…
Ещё рассольчика накатим…
Скатерку жаль, была без пятен…
Уже семнадцатый обед,
Семнадцать выпито компотов.
Салат, шашлык и винегрет…
И о пельменях вспомнит кто-то.
Домашний пирожок забыт
А холодца и нет в помине.
Мы на железном карантине
В железной нашей баркентине.
И здесь другой устав и быт.
А если кто-то и решит,
Что он один не лыком шит.
То лучше пусть не ворошит…
Свою прическу не ершит.
Стоим, ржавеем… Вместе бредим
Куда, когда же все поедем?
Чай, мы не на велосипеде.
Не то мозгами все поедем…
*****
Зашёл на камбуз утром дед.
Ему бы хоть кого поддеть:
- А что у вас для нас в обед?
Опять резиновый лангет?
Но кок, в рот палец не клади,
Сказал, мол, дед, идёшь, иди…
Не обессудь и соизволь…
В машине ты себе король!
Ты здесь в гостях, короче, тут
Имеешь ты другой статут.
К тебе в машину я ни-ни,
Ты про устав мне не гони.
И пальцем ты в меня не ткни…
Я тоже крут, не заводи.
Сошлись почти, два петуха…
Недалеко и до греха.
По трапу с вахты, кстати, я.
Кричу им «брэк», стоять друзья.
Без драки что, никак нельзя?
Смотреть же больно и смешно.
Сие на море так грешно!
Уже ль допустите вы это
Из-за какого-то лангета?
Слова волшебные изрёк…
Царя Петра урок им впрок.
Нет им, чтоб встреча утрецом
Была с некаменным лицом…
Да, уж. Суровый тут народ…
И маслом в пол их бутерброд…
Чай в рейсе скоро будут год.
Бывает крыша едет, вот…