Скользило "Зы" в неровностях паркета,
Скрипели швы, глумились плинтусА.
Любила барышня помятого валета,
За одиОзность мыслей и…глаза!
Ах, эти стОроны его больной изнанки:
Его простуды, книги и ковры…
Она любила с жаждой парижанки,
По неизвестным правилам игры.
Он обнажал её, до самой тонкой нитки,
Он рисовал её, с умением творца.
Её душа, как усики улитки,
С ним распрямлялась...нежно... до конца.