Елене и Сергею Божевольным
Неба чистая страница, в знаменателе таится
Минус двойка, от которой не спалось барону Стрэтту.
Ходят по полю диполи, словно Касторы и Поли-
девки вылезли из строчки, задымили сигареты.
Стюардессы Эйр Франса, барышни не моего романса,
Мажут джемом круасаны на арене Софителя,
Пьют винишко из Прованса, и улыбок их авансы
МоноЛизой осеняют «Софителя» кафетерий.
За доской стоит ученый, пишет белое на черном,
Провод тянется по полу от компьютера к розетке.
Знаменатель перечеркнут, впереди несется чертик,
Нынче праздник — Анжелике оторвали шемизетку.
Шепот моря и ограда вьющегося винограда,
В старой Ницце распахнули окна, дверцы минишопы.
Навсикая и Каллипсо, блещут зубки, блещут клипсы,
Это странствия Улисса, не сидевшего в окопах.
Поварят усы кошачьи подрисованы, как рачьи.
Василиска взгляд с афиши на театра красной стенке.
Распродажа старых «Вольво» и хиппующие пальмы,
Их всклокоченные гривы ананасовых оттенков.
В плащ малиновый одеты цветники из оперетты.
Одобряет вин соитье представитель Массолита.
Ах, курорты! Ах, романы! Кайфы, игрища, нирваны,
Кобельки блаженно дремлют в состоянье посткоитум.
В небе в трех минутах лета — карандашик самолета,
Он «жамэ» выводит вензель (белое по голубому).
И влюбленные Шагала полетели, зашагали
На шагах гигантских с птицей в синий омут, в синий омут.
Телевизоров экраны, у консьержки марципаны,
В море движется кораблик, на экране снова Опра,
И негромко повторяя фразу белого рояля,
В голубой кудели Ниццы тает сердца белый облак.
Купидон и стрелы в цели. Ценники и панацеи.
Бабочки официантов вьются над бутоном смятым.
Интеграл движений мелких, Шуфутинский (деньги, девки!).
Зелень лета, зелень лета. Время для эклоги пятой.
3 июня 2006 г.
Примечания.
Лена и Сережа Божевольные замечательные люди и известные ученые (оба — профессора в Дании), они про Рэлеевское рассеяние все понимают. Однако из авторского тщеславия я показывал это стихотворение и другим людям, при этом потребовались некоторые пояснения.
1. Лорд Рэлей (барон Стрэтт) написал формулу, объясняющую голубой цвет неба, обусловленный дипольным рассеянием маленьких частиц. Знаменатель этой формулы обращается в нуль при значении диэлектрической прницаемости, равной минус двум (плазмонный резонанс). В этом случае формула Рэлея теряет свою применимость.
2. Близнецы Кастор и Полидевк, воспетые Гомером, символы преданной дружбы (куда один, туда другой). Греки различали облики Диоскуров в созвездии Близнецов.
3. Шемизетка (фр. chemisette) — женская полупрозрачная короткая блузка, отделанная рюшами, кружевами, надевалась на платье, чтобы прикрыть вырез; манишка, вставка на груди женских блузок. «Накинула… кисейную прозрачную шемизетку с фестонами, вышитыми золотом» (Н.В. Гоголь). Согласно роману Анн и Сержа Голонов, Анжелике оторвали шемизетку во время праздничной давки в Париже. Париж, Ницца, все одно — Франция.
4. Улисс, не сидевший в окопах — реминисценция на Феликса Кривина: «Одиссей не странствовал по свету…»
5. В аэропорту Ниццы передо мной в очереди оказался поэт (я только не понял — француз или швейцарец), правящий свое стихотворение. Поэт летел в Цюрих. Он тут же прочитывал исправленную строчку своей жене, чтобы проверить впечатление. «Э, — сказал я себе. — Ницца прямо-таки кишит представителями Массолита. Это у Булгакова председатель Массолита намеревался отдохнуть у дядьки в Киеве. Нынешние же — по старинке, предпочитают излюбленное место отдыха царской семьи».
6. Jamais — никогда, фр. «Он все твердит «жамэ» и плачет по-французски» (из романса А. Вертинского).
7. Музей Марка Шагала в Ницце: «Le Mus;e National Message Biblique Mark Chagal». Любимые образы Шагала — птицы и летящие над городом влюбленные. Спасибо Сереже, обратившему мое внимание на белый рояль.
8. Интеграл движений мелких — реминисценция на строчку Иосифа Бродского в «Эклоге 5-й (летней)».
9. Эта песня Шуфутинского начинается со слов: «Я всю жизнь играл!» Я решил, что тут читатели должны вспомнить про Монако и Монте-Карло, которые в 20 минутах от Ниццы на электричке.