Уж не помню, кто-то рассказал,
Или невзначай сама домыслила,
Но своим поверила глазам
И передо мной открылась истина.
Я тогда задумчиво брела
Вдоль бульварной выставки художников.
И нежданно вдруг приобрела
Подлинник картины, мне предложенной.
Небольшой пейзаж на бересте
Под импровизированной рамкой.
Гимн гениальной простоте,
Иль предсмертный сон берёзы раненой.
Та берёза, некогда была
Свалена неведомою силой
В глубь оврага, там и умерла.
Для неё открытою могилой
Стал овраг. Лишь зимами снега
Покрывали тело бездыханное.
И кружил крылатый пустельга
Чёрной ворожбой над белым саваном.
Проходили вёсны по земле.
Знойные лета сменяли осени.
А берёза, тленно в полумгле,
Всё лежала под овражьей осыпью.
Но забрёл однажды человек,
В глухомань, безлюдьем утомлённую.
Знал он, как продлить древесный век,
Воскресить берёзу умерщвлённую.
Потому, наверно неспроста,
Предвкушая благость возрождения,
Отдалась рукам тем береста,
Ощутив тепла прикосновение.
Разомлев от баньки водяной,
Каждой метой временем оставленной
Развернулся холст берестяной,
Будто поделился светлой тайной
С мыслями художника. И вот
На древесном теле бледно-розовом
Выписан пейзаж, возможно тот,
Что когда-то слышал шум берёзовый.
Значит руку мастера не зря
За собой вели сучки, задоринки,
В тихие тенистые края,
Рощи кариокобелоствольные.
Так шедевр художник сотворил,
Может быть и сам того не ведая.
Выжигал, иль мыслями таврил,
Судьбоносных линий путь исследуя.
Кто-то скажет: выдумка, мираж,
Остуди своё воображение!
Только я поверила в пейзаж,
Воскрешенный в новом измерении!
береста. худ. В. Жукунов.