Как бы не был величествен русский язык,
И широк кругозор его речи,
В моем сердце слова будто встали на стык
О на жизнь протянувшейся встрече!
Чудеса, что под сердцем хранит человек
Не воспеты словесами в мере.
Только краской лица или влажностью век
Эти чувства выходят на берег.
Мой рассказ не о двух воеводах хмельных,
Не о бравых парнях из Нью-Джерси...
Мой рассказ, где Папаня и маленький сын,
Два приятеля с разницей в весе.
Мне не вспомнить, родной, нашу встречу впервой,
Но клянусь от усов твоих пышных,
Я в восторге был отродясь и до сих пор,
Иной раз воздыхая неслышно!
Изначально мы с братом решили вот так,
Что поскольку мы разные люди,
Он как старший возьмет себе должность «создать»,
Ну а я буду в должности «рушить».
И не видно конца было б этой войне
Не явись перед нами решение,
Папа с легкостью нас сонаправить умел
И сплоченно закончить творение.
Ну а помнишь, как где-то в дефаньских тылах
Каракянов учил ты вождению?
И старшие отъездив на первых парах
Не гадали, что я буду третьим!
Тихим ясным деньком, среди яблонь и слив,
В окружении домишек и скотных,
Одуревшие, вдруг, Каракяны неслись
И водитель у них был короткий.
Помнишь, очень давно, мы на кухне втроем,
Ты, да мама и я на коленках,
Вдруг узнали, что ночью сегодняшним днем
Деда ангелы взяли на небо.
Я тогда был всего два вершка от горшка
И не ведал что делать с известием,
Но поверить не мог, что слеза у отца
Промелькнула каким-то мгновением.
Твоих рук, я всегда удивлялся как сну,
Настоящие руки мужчины!
И на всем свете нет выше чина, клянусь,
Чем быть названным твоим сыном!
Может я не совсем смог сказать что хотел,
Но я думаю в нашем семействе,
Этот маленьких стих будет дорог и спел,
Как отцовское доброе сердце!