Мой Б-г - фрактальная ризома.
Не царь горы и не герой.
Он сущего стирал законы
своею собственной рукой.
Мой Б-г убил себя собою,
ходил в Дильмун на костылях,
не знал ни воли, ни покоя,
от язв любви отринув страх.
Чумой и оспой осиянный,
лечил калек и бедняков.
Бежали злые обезьяны
полка тибетских казаков.
Мой Б-г карает мужеложцев
забвеньем, как любую ложь.
Ему претят хоругвеносцы
и царедворцы людных лож.
Его слова - светлей лазури.
Он - неразменный золотой.
Он - отзвук ранней майской бури
и нерасказанный покой.
Когда воскрес он неуместно
его приветствовал кощун
но златокудрые невесты
лобзали нежно раны струн