Это был настоящий Советский Союз! Страна победившего социализма, или тюрьма народов, или застойное брежневское болото, нужное подчеркнуть красным карандашом.... Пусть каждый выберет себе сам. А я уже слишком зрел и спокоен, чтобы судить прошлое. Могу только констатировать, что плохого хватало, но и всего хорошего отрицать не стану.
Вот размах был...! Вот это были масштабы...! Красноярский экскаваторный завод - Всесоюзная Ударная Комсомольская стройка - ЭкскаваторТяжСтрой. Чтобы обойти наш завод по периметру, одного дня бы точно не хватило! Пришлось бы ещё и ночью чапать по буеракам и колдобинам и ломать жёсткую полынь вдоль забора. Заводская электричка только на территории завода делала четыре остановки. Правда, большая часть этой территории была занята ещё строящимися объектами непонятно-какого назначения: заполненные водой котлованы, вбитые в грунт сваи, бетонные заборы, длинные ряды вагончиков-бытовок. Но насколько, уже построенные, все они монументально выглядели! Какая нибудь малозначимая компрессорная станция была размером с нынешний приличный торговый центр. В раздевалках и душевых спьяну элементарно было заблудиться. Наш цех не считался крупным, но в нём работало почти пятьсот человек! Теперешние, оставшиеся в полуживом состоянии заводишки выглядят спичечными коробками, валяющимися рядом с упаковками от двухкамерных холодильников.
Вот на такой грандиозный завод я и устроился крановщиком мостового крана. В механосборочный цех. Я знал, "что нет на свете выше звания - чем рабочий человек", и очень гордился этим. Так мы были воспитаны. Видимо моя гордость была так видна со стороны, что через полгода меня назначили бригадиром крановщиков, а если совсем быть точным, то - крановщиц, поскольку вся бригада состояла из женщин в самом что ни на есть детородном возрасте! Что такое быть начальником у двадцати почти незамужних дам, это тема для отдельной эпопеи. Но больше у начальства вариантов не было, я был единственным мужчиной в бригаде и поэтому на мои молодые плечи и был взвален этот пахнущий духами и косметикой тяжкий груз!
Как обычно это и бывало в советские годы, цех был запущен в работу с ещё не полностью завезённым и установленным оборудованием. И приходилось по мере разрастания производства устанавливать прибывающие станки. Тогда, при плановой экономике, денег на это не жалели. В наш цех поступали станки из Польши, Чехословакии, Восточной Германии, и даже, что удивительно, из Западной Германии тоже. Это были первые станки с числовым программным управлением. Немало тогда слесарей и токарей поломали свои головы, пытаясь понять принцип работы этого почти космического для них оборудования, немало было выпито водки и крепкого спирта для прояснения в мозгах и лучшего усвоения навыков работы. Но, слава Богу, обошлись и без импортных инженеров. Но вот однажды в цех прибыл станок, который озадачил всех.
Ходил с кислым лицом и начальник цеха, и главный инженер, и старший мастер цеха. Дело в том, что этот зуборезный станок "Шкода" производства Чехословакии, весил в чистом виде семьдесят восемь тонн. А самый мощный кран в цеху был расчитан на тридцать две тонны. Как его снять с железнодорожной платформы и установить на рабочее место, никто не знал. Ни разобрать его, чтобы перевезти по частям, ни каким либо иным способом переместить было нельзя. Прибыло самое высокое начальство. Долго думало...! Плюнуло и уехало...! Оставив решение этой проблемы на совести начальника участка. Решение начальника участка было самым простым и поэтому самым верным - поднять станок имеющимся в наличии тридцатидвухтонным краном и установить на место. Просто и гениально...!
Но тут вмешался чисто человеческий фактор. Ни одна из крановщиц, в чьём попечении были эти краны, не согласилась рисковать своей трудовой репутацией и жизнью. Дело в том, что такой станок не только весил много, он ещё и стоил нашей стране столько, что сумма наверняка заканчивалась пятью нолями в зелёной валюте, на которой, пародируя Мону Лизу, криво улыбаются заокеанские президенты. А не дай Бог, оборвутся тросы-чалки? Или при перемещении его по цеху он ударится о другой такой же дорогущий станок? Станки стояли достаточно плотно и работа предстояла бы ювелирная. Эта ответственность давила так, что проще было перевестись в другой цех, чем рискнуть и согласиться. Начальник производства выкинул главный козырь, он послал на переговоры инженера по технике безопасности и мастера Диму, в чьём ведении было всё крановое оборудование. Парадокс - инженер по технике безопасности уговаривал нас нарушить все мыслимые и немыслимые правила эксплуатации. Он, чьей обязанностью было беспощадно карать за любое мельчайшее нарушение вплоть до увольнения, теперь заискивающе заглядывал в мои глаза и обещал все имеющиеся в его распоряжении и распоряжении начальника цеха блага. Отгулы, премии, повышение разряда до максимально возможного, и протчая и протчая и протчая...! Крановщицы были непреклонны, почти все они были матерями-одиночками и опасались оставить хотя бы на время тюремного срока детей сиротами, а у меня детей тогда ещё не было. Я был единственным, кто согласился. Слабый, наверное, у меня характер...!
Но, наверное, ещё и не потому я согласился. Я почти стопроцентно знал, что кран вытянет этот вес. Советские краны всегда были расчитанны на двойной запас прочности. Инженеры-конструкторы знали, с кем они имеют дело. И как наши работяги могут и будут эксплуатировать их механизмы. Знали, что у наших ремонтников основными инструментами для наладки и регулировки были лом и кувалда. И поэтому, если при расчётах нужен был металл толщиной пять миллиметров, то на всякий случай приваривали сантиметровой толщины. Не жалели железа. Не экономили и тем более не воровали, как сейчас. В начале смены каждая крановщица расписывается в специальном журнале, беря ответственность за техническое состояние крана. Я не расписывался за этот кран, но всё равно сажусь.
И вот апогей...! Мастер Дима поднимается на самый верх крана с огромным гаечным ключом в руке. И присаживается возле тормоза на ходовой тележке. Я сижу в кабине, держа в руках рычаги контроллеров. Стропальщики подцепляют станок на самые толстые чалки, которые нашлись в цеху, и поспешно отбегают. Я тяну на себя рычаг подъёма. Кран низко присаживается и натужно гудит. Медленно-медленно, по миллиметру, станок отрывается от платформы и зависает в воздухе. Тросы звенят как струны, двигатель греется и потихоньку дымит от непосильного напряжения.
- Димаа-аа, затягиваа-аай! - истошно кричу я, - и Дима быстро и мощно, гаечным ключом затягивает гайки на колодках тормоза, отвернув голову чтобы не вдыхать ядовитый дым клубами валящий из-под вала. Мощности двигателя, для подъема ещё хватает, а вот тормоза такой вес без заклинивания не держат. Медленно, как в замедленной сьёмке, кран трогается с места и, постанывая от тяжести, движется по цеху. Тяжесть такая, что не слышно ни позвякивания, ни постукивания, ни поскрипывания, как это обычно бывает на холостом ходу. Станок висит на высоте полутора метров от пола, и поэтому приходиться лавировать между уже установленных станков. Выше поднимать опасно, может не вытянуть двигатель или от рывка срежутся тросы. Команды контроллеров выполняются не сразу, кран как-бы две-три секунды ещё раздумывает, а потом нехотя начинает движение в нужную сторону. Не дай Бог раскачать неосторожно этот груз, остановить качку потом будет проблематично. Но мало-помалу я приближаюсь к намеченному месту. Там уже для этого станка залит фундамент и из него торчат болты, которыми станок и прикрепят к нему.
Что ещё меня тревожит, так это то, что фундамент залит так далеко, что опустить станок можно только догнав ходовую тележку до самого края, в упор к резиновым упорам, а почти за метр от упоров стоят концевики, которые отключают движение тележки. И тут нужно тонко рассчитать, как разогнать тележку, чтобы она по инерции проскочила концевики и остановилась точно впритык к упорам. Если разгонишь слабо, то тележка не доедет до упоров, если разгонишь сильно, то резиновые набалдашники спружинят и тележка ударившись о них отскочит снова назад. Вот и царапай бестолковку, попробуй рассчитать, потому что промашки быть не должно, просто не может быть промашки. Категорически...
Но я же уже считаю себя асом! Профессионалом с большой буквы, поэтому подгоняю телегу миллиметр в миллиметр. Тогда я всё приписывал своему мастерству, а сейчас склонен думать, что мне тогда просто повезло.
- Давай, Дима! Откручивай...! - снова громко кричу я, и Дима, кашляя от ядовитого дыма, вьющегося из-под-под горящих колодок, шустро отвинчивает затянутые гайки. Станок медленно сползает вниз под злобный вой двигателя. Глухой, но мощный удар от соприкосновения станка с полом и агрегат идеально усаживается на болты из закалённой стали. Начальник цеха впервые за день улыбается и показывает большой палец, инженер по технике безопасности расстёгивает ворот рубахи и вытирает пот, мастер Дима на ватных ногах спускается вниз. Видимо, тогда я и услышал от инженера по технике безопасности впервые эту фразу - "Если нельзя, но очень хочется - то можно"!
А на станке этом потом так никто и никогда не работал. У него было такое неудачное расположение, что ни одним краном невозможно было установить на него обрабатываемую деталь. Так и ржавел, пока в конце перестройки его не сдали в металлолом....