А ты сможешь по стеклу босиком,
или с ружьём - киллометры до цели,
чтоб без еды и воды всю неделю,
чтобы тебя уважали, или хотели.
Отдать все суточные, тем кто на паперти,
остаться в заперти, и просидеть так все выходные,
чтобы на праздники приехали родные,
и ты бы не скрывал тоски и не притворялся милым,
а чтобы так по правде было.
В сутолоке, в общественном транспорте,
сторожа одной рукою деньги с паспортом,
увидев знакомое лицо, которое видишь каждый день,
не побоятся и подойти.
Не наговорить гадостей со страху и не уйти,
не дать маху, промолчав, как олень,
либо опять ругать себя, за то, что ты не такой как те.
За которыми девушки волочатся, как хвосты,
те, что не задумываясь сжигают мосты,
вновь покупают цветы, и едут уже к другой.
А тебе не хватает одной.
Той, которой ты бы запомнил духи,
и останавливался, услышав их запах на прохожей,
которой бы ты смог рассказать страшную тайну,
признаться, что пишешь стихи. На прощанье-
услышать, что ты не такой, как все-не похожий,
и поцеловаться случайно, до мурашек по коже.
Когда небо полное звёзд, и манит луна,
она слегка пьяна, под нажимом красного вина,
ты хочешь сказать тост, но просто смотришь и молчишь.
Она такая одна, одна лишь.
Одно кино на двоих, одна кровать,
не надо рано ложиться и рано вставать,
нет никаких их, идилия, не дать - не взять.
И ночь никуда не зовёт,
нету мыслей на перёд, лишь ты она и кот,
который лезет на живот,
всё время просит есть, а как даёшь не жрёт.
Всё бы хорошо, лишь бы не наскучило,
не завалакло тучами, мыслями о худшем,
чтобы ты не делал ещё, даже от случая к случаю,
всё только к лучшему, поверь мне к лучшему.