"Nun sollen wir versagte Tage lange
ertragen in des Widerstandes Rinde;
uns immer wehrend, nimmer an der Wange
das Tiefe f;hlend aufgetaner Winde"
Rilke, "Winterliche Stanzen"
"Теперь обречены мы"... В каждом слове
звучит зима, и стансы холодней.
Замерзло всё: и век, что обескровлен,
и юность дней, и участь...
Выпал снег,
и я гляжу в окно, а вижу быт,
прошедшего размазанную кашу.
"Всегда настороже" - когда б не вы,
что знал бы мир о будущем?
Обрящем,
обрящем вновь: метель, поход чужой,
и белая фигура перед нами.
Настороже... Кто сторож? Чей покой
мы топчем, не смущаясь, сапогами?
А мир замерз. Быть может, только сон?
В анабиозе голову склоняю...
Стремлений нет. И чувства: вот мой плот,
вот жизнь моя.
Но снова будят лаем.
И до чего спросонья я дойду,
и скоро ли - с двенадцатым ударом -
насторожусь и буду слушать стук...
"Nun sollen wir"...
И этого нам мало.