В дом у дороги постучался вечер,
Крестясь, вошла читалка тишина,
Как часовой, серебряная вечность
Берёзкой белой встала у окна.
Ты тоже здесь, бессменная сиделка,
Печаль вселенская, ты тоже здесь.
Свою казну разбей монетой мелкой,
По дольке горькой каждому отвесь.
И ты, забота сущая, волчицей
Не вой ночами, чуя недород -
Сад захирел и щедрою старицей
Труды былые осень не вернёт.
С того и сердце плачет, как шарманка,
Уж коль зайдётся, слушай, не жалей:
“Эх, жизнь – отрава… эх, жизнь – поганка”,
Но как он сладок пагубный елей!
По бороде, подобью палантина,
Течёт слеза, кривится синий рот,
Агонии тугая горловина
Душе крыла расправить не даёт.
И уж не бьётся на ветру фанерка
- Знать сорвало, - подумал и почил.
- Всё кончено, - вздохнула табакерка,
Старик что - что, а табачок любил.
Всё кончено. Отходит белый парус
От дома в кущи горние Христа.
Устало сел в дверях двуликий Янус,
Не досчитав до вожделенных ста.