Анатолий Царёв
Об отце
В день Столетия Дня рождения
моего отца Царёва М.М. **
Давай поговорим с тобой папаня,
о тебе, о детстве, о селе родном,
там где родился,
где твой характер становился,
о времени твоём.
Ноябрь 2013
-----------------------------------------------
**
Отец мой Царёв Михаил Михайлович
(1913-1998) родился в с. Николаевка
Ульяновской области,
участник Отечественной войны.
Он был военным, но поэзия для него
всегда была внутренним миром его
переживаний, стремлений и чувств.
=======================
Михаил Царёв
Мой край родной (Детство)
Мой край родной, где я родился,
там рос и кланялся земле,
теперь мне семьдесят четыре,
тоскую часто по тебе.
Ты, Николаевка! Село родное,
люблю тебя я всей душой,
твои луга, поля, леса, проселки,
они всегда передо мной.
Передо мной изба с крыльцом тесовым,
сирень и ива у двора,
а у забора отцовская скамейка,
здесь целый день играла детвора.
Лениво солнце поднималось
порой весенней по утру,
скворец беспечный, вздёрнув крылья,
тревожил песней детвору.
И вместе с ним, встречая утро,
любуясь утренней красой,
вдыхая воздух ароматный,
бежали быстро по лужайке,
покрытой утренней росой.
А годы шли и я шагал за ними,
и грудью полною природою дышал
на берегу речушки Канадейки,
где куст черёмухи мне руку подавал.
Взгляни в простор, где Канадейка
полукольцом вбегает в пруд,
там на песке кустарник томный
скрывал купальщиц, их подруг.
Там стриж с небес нырял в пучину,
у глинной кручи за селом,
там коноплянник рос пахучий,
там лён высокий бил челом.
В своих покоях Канадейка
купала взрослых и детей,
она усталость в зной снимала
и на пруду, и у баней.
Вокруг села луга ковром покрыты,
берёзки стройные тянулись ввысь,
в субботний день под вечер на кормёжку
вся детвора на лошадях неслись.
Расположившись ближе к грустной иве,
где старый сруб родник оберегал,
Трошанин Коля – друг по детству
костёр задумчивый из веток разжигал.
Стемнело. Все затихло в мраке,
лишь фырканье коней, шуршание копыт,
врывались в тишину ночную,
тот голос филина до сих пор не забыт.
Возле костра лилися сказки:
о ведьмах, колдунах и домовом,
как дед Суслаев оборотнем бегал,
пугая молодых, сидящих под окном.
А за селом, там у оврага,
У Хайдоровой, загадочной горы,
на гумнах, цепы пели” то-то-мы”,
стоял июль уборочной поры.
Кто молотил, зерно сухое веял,
а кто семьёй садился на обед,
на травке, возле стога сена,
душистый каравай ломтями резал дед.
Ну, как забыть работы в поле,
пришлось пахать и боронить,
хлеб жать серпом на воле,
возить снопы и молотить.
Была у нас и лощадёнка,
Карюхой звали мы её,
она дала нам жеребёнка,
Раида прозвище её.
Такое имя нарекли мы
в честь Шуры – брата моего,
когда он был кавалеристом
Раида – друг была его.
Вот как сейчас помню случай:
там, на Никулинской обедать сели мы,
Карюхе дал кусочек хлеба,
зубами палец защемила мне.
Перед глазами долгий мыс
с причудливой красою,
его дубравы, сребристый лик берёз,
колодцы у его подножья,
кусты шиповника с цветами диких роз.
Когда в день знойный шли из леса
и у колодца делали привал,
и ложкой из коры берёзы
водицей жажду каждый утолял.
Текла задумчиво Малявка,
стада поила прозрачною водой,
коров доить сходилися крестьянки
на берегу её полуденной порой.
Там, вдоль её черёмухи обилье,
благоухающий, пьянящий аромат
и голос иволги, сидящей на берёзе,
вечерний звон под солнечный закат.
А сколько по реке бродили,
с полуметровым бредешком,
плотву и пескарей ловили
с однофамильцем Ваней – Петушком.
Бывало утром подойдем к калитке
И дедушка Филипп выходит со двора:
- Опять за бредешком ребята?
И с неохотой: - Ладно, берите детвора.
Условия он ставил перед нами,
чтоб бредень был чист и цел,
и не поздней вечернего заката
кто-нибудь из нас принести его успел.
И у реки костёрик разводили,
с приправой из укропа готовили уху,
и сколько радости и впечатлений
осталось ото дня на этом берегу.
Придешь бывало с улицы усталый,
поешь немного и в постель упал
и слышишь, как в чулане непоседа
сверчок под печкою застрекотал.
Нельзя забыть, как на бахчах с трещёткой
бежишь из шалаша,
пугая воробьев, ворон,
а ночью, когда солнышко уйдёт с заката
увидишь самый лучший в жизни сон:
отца и мать, своих сестёр в расцвете,
и дом родной как в дымке золотой,
и на лугах цветы в букете,
покрытые лучистой, светлою росой.
Прошёл голодный двадцать первый,
шагал вперед двадцать второй,
пошёл я в школу, первоклассник
осенней, солнечной порой.
За парты сели: Бочкарёвы,
Викуловы, Бамбуровы, Орлов,
и из Назарьевки Колесникова Нина
и Городецкий – любитель пустых слов.
Учить тогда нас начинали
Гордеевы – муж и жена,
они семьей жили при школе,
а школа рядышком была.
Наш дом в ста метрах от стен школы,
штакетник упирался ей в фасад.
Зимой пробежка – и за парту,
и поздно возвращаешься назад.
То задержавшись песни пели,
был дополнительный урок,
то ёлку в классе наряжали,
то свалку*** мы организовали
рядом со школой у дорог.
А в Новый год луна всем улыбалась,
раскрыв глазёнки на милый лик земли
и мы на дровнях, на Хайдорову гору
со старенькой копны снопы бегом везли.
И на горе костер играл красиво,
неся признание родному нам селу,
звезд мириады, то прячась, то мигая,
в душе рождали мечты и теплоту.
А в январе, под Рождество в морозы
ряженые ходили по селу,
кто шубу вывернет, и нос накрасит,
и у окна пугает детвору.
Весной, в год двадцать третий,
в класс комсомольцы к нам пришли:
Абдалов, Хренов – оба Пети
о пионерах известья принесли.
По порученью Николаевского РКСМ
они пришли нам рассказать,
что комсомол нас призывает
пионерские отряды создавать.
Комсомольским вожаком
в сложный период
был активист Коля Кудряков,
правою рукою – Шишкин Коля,
а рядом Шепелева из женских вожаков.
И в жизни школы наступила
загадочная, переломная пора,
кто в пионеры записался,
а кто хотел бы комсомольцев
прогнать со школьного двора.
Таких тогда было немало:
торговцев, подкулачников
и кулаков не счесть,
враждебная в них проявилась сила
и затаилась под покровом месть.
Им не по духу были пионеры,
а многие не понимали что к чему,
и кулаки, сектанты
тянули детвору на сторону свою.
И все же мы пошли в отряд ребята,
с благожелания отцов и матерей,
отряд был создан из энтузиастов,
как торжество социалистических идей.
Устав учили пионерский,
каким быть должен пионер,
на общем сборе клятву дали:
являть собою для ребят пример.
Придём бывало мы на сборы,
а сборы были на лугу,
и первым наперво зарядка,
рубашки сложим на стогу.
Мы песню пели
“Взвейтесь кострами синие ночи,
мы пионеры дети рабочих…”,
читали книги о войне,
игру военную водили
и помогали на дворе.
Вожатый Петя нам читал
былины из войны Гражданской,
как следопыт Макар в разведку
ходил он в тыл враждебный панский.
Костёр нам души согревал,
он дружбу нашу укреплял.
Мы становилися бойцами,
незакалёнными борцами.
Мы знамя Ленина несли
в народ и поколенье наше,
мы жили прежде в бедноте,
но знали жизнь настанет краше.
А на втором году учебы
Маруся Волкова пришла,
она учитель – пионервожатый,
вниманье, ласку принесла.
Сколько забот ей было с нами,
Прекрасный труженик она:
учила, по селу строем водила,
нас песнь походная звала:
“ Наш паровоз лети вперёд,
в коммуне остановка,
иного нет у нас пути,
в руках у нас винтовка”.
Какую честь мне оказали –
я барабанщик, запевала
в первом ряду шагаю браво,
душа усталости не знала.
Одеты были мы в трусы
с расцветкой спелого арбуза
и галстук красный с узелком,
рубашка “синеблуза”.
---------------------------------------
Домашний труд и труд у школы
для нас обязанностью был,
в уставе строго говорилось –
трудиться надо, что есть сил.
Так день за днём всё больше понимали,
что мы на верном, праведном пути,
что поколенье молодое
сумеет в ногу с комсомольцами идти.
И шли, и становилися бойцами
в труде, защите Родины моей,
в тридцатых, сороковых, пятидесятых
и я горжусь плеядою своей!
Тот, кто прочёл мой стих о детстве,
мою любовь к земле родной,
мы пережили детство вместе,
испил родник с живительной водой.
1986
*** - выражение “свалка” была
детской активной игрой - забавой,
когда несколько мальчишек, задиристо
пытались свалить друг – друга и
падая, устраивали общую “кучу – малу” .