О чем говорить нам, когда мы столкнемся в метро,
очнувшись от липкого сна пассажирских вагонов,
когда вдалеке замолчит шум ушедших с перрона,
когда сделать вид, что мы вовсе с тобой не знакомы,
будет крайне нелепо и даже отчасти смешно?
О чем говорить нам, когда мы увидим в толпе
друг друга по разные стороны ленты проспекта,
в которой плевать всем, откуда ты, кто ты и с кем ты;
когда нас потоком схлестнет в середине, по центру,
и мы будем стоять на двойной сплошной полосе?
О чем говорить нам, да и на каком языке?
Ведь как ни был бы русский богат – и его будет мало.
В наших электропочтах остались руины и скалы:
мы швырялись обидами, зная, что оба не правы,
так что, кажется, вряд ли сегодня идем налегке.
Под июльским дождем я спускаюсь к нетрезвой Неве.
Ты сидишь босиком, с рюкзаком, улыбаешься вроде.
Ветер гонит лохматую пену по темной воде:
надвигается буря. И мы говорим о погоде.