(Отрывок из поэмы "Портрет Петра")
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Творил я нежно, безмятежно,
Порой, где нужно, не шутил.
На шкуре собственной, конечно,
Я Сталина не ощутил.
И Петя тоже. Родились мы,
Когда был тот на свете Том.
Мы жили при социализме,
Как нам твердили - развитОм!
Поэтим с Петей неизменно
И этим делим свой досуг.
Что значит в слове только звук?!
Меняем, нет, не постепенно
Мы поэтическую тему
На политическую вдруг!
Всегда душевнее беседа
Под "это дело", огурец...
А друг мой - слушать - молодец!
Петру я запросто поведал,
Что исповедал мой отец:
Во имя самой светлой цели.
Куда Верховный Ум глядел,
Мой дядя Тройкой был расстрелян -
Не ту, не так частушку спел!
Хоть дядя был отнюдь не Пушкин,
Но очень Пушкина любил:
Он, как из пушки, бил частушки!
И свой Дантес его убил!
Не верил дядя в эту силу
И издевался - изувер:
Смерть Сталина спасёт Россию -
Расшифровал СССР!
Какую Родину он продал,
Не знавший страха никогда?!
Шесть сыновей врага народа
Осиротели навсегда!
Носили лапти, а не туфли -
На милость мало кто давал...
И двое с голоду опухли
И Бог их, стало быть, прибрал!
Как жуть историю поведал,
Меня послушав, мой отец:
Идёшь по дядькиному следу -
Такой же видится конец!
Господь, от этого избави,
И не спеши туда,сынок!
Держи покрепче за зубами,
Грешащий правдой, язычок!
Отец! К чему такое мелет?
Что только пьяный мог сказать:
Тот выживает, кто умеет
Врать, воровать и убивать!
Ни под каким убогим видом
Свободу я не продаю!
Пусть лучше буду сам убитым,
Чем я кого-нибудь убью!
Пою пока - ещё не умер,
Грызу Тургенева азы:
Во дни сомнений, дни раздумий
Моя опора - мой язык!
РАССКАЗ ОТЦА
Как можешь, знаешь и живи ты -
17 лет лишь было мне:
Отец и старший брат убиты
На всеми проклятой войне!
Хоть здесь и не было разрухи, (на Алтае)
Но Сталин стал три шкуры драть!
Не подыхать же с голодухи?!
Что остаётся? Воровать!
Я правды от тебя не скрою
И донесу, какая есть!
Два брата младшие с сестрою
Есть просят, что-нибудь поесть!
На стане полевом пахал я:
Колхоз кормил и мог я жить!
А как сестре и братьям быть?!
Украл с полкилограмма сала...
Нет, не украл - с поличным взяли.
И сам себе я был не рад.
Судили сразу, наказали.
Но не большого сроку дали -
На первый случай - полтора
Годочка - помню очень точно!
Вину свою осознаю!
Срок отбывал в дальневосточном
Никем нехоженом краю!
На Сахалине лес валили -
Сладка баланда, но пуста -
Не ели ложкою, а пили -
Грибы украдкою варили,
Которыми себя травили -
В болоте зеков хоронили,
И вместо божьего креста
Был кол на глиняной могиле!
Я колом был бы обеспечен,
Не дотянув и до зимы.
Но для начальников тюрьмы
На счастье требовались печи!
Хоть класть я печи не умел.
Но представление имел!
Там отыскался зек-старик
От Бога опытный печник,
И я боготворил его,
Сидевшего за воровство!
Носил, месил песок и глину.
А чтоб работалось спорей,
Начальство, греясь у печей,
Подбрасывало нам харчей:
Сальца, хлебца, рыбёшки, щей ...
Едва съедали половину!
А всё, что были съесть не в силе -
Голодным зекам относили.
Заметить чтоб никто не смог -
Тройной бы накрутили срок -
Заране нас предупредили!
Еду с парашей выносили,
Как ухитрялись - так могли.
Всё время Бога мы молили,
Чтоб стукачи не засекли -
Начальству б сразу заложили!
Кому-то, может, жизнь спасли -
Бог знает - тут судить не в силе!
За срок отмеренный сложили
В бараках сотни две печей -
С необожженных кирпичей.
И так свободу заслужили!
Хвалить - не знаю - или клясть
Родную Сталинскую власть!
Кому-то эта власть мила!
Кому - могилою была!
..........................
Был в тюрьмах, как в командировке -
И всё за воровство сидел!
Но ни одной татуировки -
Принципиально - не имел!
Везде быть надо человеком -
Твердил отец, блюди ЗАКОН!
Вороной белой среди зеков
Был без татуировок он!
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.
Ум после службы пошатнулся:
Отец желал, чтоб дома жил!
Нет, в дом родной я не вернулся -
Самим собою быть решил!
И этим я его обидел,
Да, убеждал - не убедил!
Отца я очень ненавидел,
Но очень все-таки любил!
Он избивал меня жестоко -
Ремнём солдатским в детстве драл:
За то, что врал ему, за то что
Копейки у него украл!
Был не отец, а кровопийца,
И кровь рвала мои виски,
Так, что хотелось утопиться
Или повеситься с тоски!
Хотел, казалось, уничтожить.
Как бил меня и причитал.
Чтоб никогда - избави Боже!
Не врал я и не воровал!
Не уподоблюсь ли легенде?
Отец урок мне преподал:
В дому везде валялись деньги
И он, как мусор, их топтал!
.............................
Немало я брожу по свету -
Воруют, вижу, белым днём!
Моя спина горит огнём!
Отец, зачем охоту эту
Ты выбил из меня ремнём?!
Не мёдно, как мне одиноко!
Чем замолить свои грехи?!
Уже жена клянёт жестоко
За то, что я пишу стихи!
Не честен я и рвусь на части -
Начальству не удобен я.
Стихи семье несут несчастья -
Несёт поэзия моя!
Я не в почёте у начальства -
Мой стиль нельстивый не в честИ.
Но о печати не печалюсь:
Я не печатаюсь почти!
И пел, но песенка не пелась,
И зябну я на сквозняках.
Всем угодить бы тут хотелось -
Не получается никак!
Кому я перешёл дорогу,
Порожней рифмою звеня,
Но слава Богу, слава Богу -
Есть те, кто слушает меня!
Их, к сожаленью, очень мало,
Но, слава Богу, есть они -
Такие, как мой друг Привалов. -
Поэзия очаровала
И превратила ночи в дни!
Дышу ль нарочно на порошу
Или в бору грибы беру...
Друзья! Стихи писать заброшу
Поверьте, сразу, как умру!
Январь 2000 г.
(К счастью или сожаленью, на данное творение
здесь в благословенном городе-герое Смоленске
я ни одной мало-мальски умоприемлемой
рецензии не получил. Может, мне её кто-нибудь
с Сахалина запульнёт. Натали, милая, попробуй!
Ты можешь чувствовать!)