Она чувствует себя самой последней скотиной на белом свете...
Нет, даже не потому, что злая,
Или потому что слишком часто играет…
И даже не потому, что слишком часто впускает в душу и сердце – ветер,
Который нежданно появляется,
Неожиданно исчезает, внутри ломая…
Она чувствует себя подлым предателем, неоправданно воспользовавшимся доверием,
Ее нутро разрывает от желания и осознания собственной глупости…
Если бы не родители, она бы курила одну за одной,
Каждый вечер,
Заливаясь в истерике,
По факту по жизни ее так часто обвиняли в скупости
Эмоций.
Они бушуют, ломают, перемалывают печенку на фарш, а легкие на котлеты,
Что сделай вскрытие сейчас, а не после смерти, то не нашли бы там ни одного целого органа…
А все просто потому, что есть он и очень-очень много загадок, сказок, вопросов, ответов,
Которые раздирают, срывают маски/одевают личины.
Вся плоть была бы изодрана,
Как уже говорилось выше.
И как сказаны будут ниже фразы.
Она как дура испытывает, переживает, переоценивает эти странные чувства.
И даже реально придумывает себе какие-то смешные истории, хорошие отмазы,
Тихонько стихоблудствует – сублимирует всё свое скотство и предательство в искусство.
И ей бы хотелось завыть, захрипеть, выхаркивая внутренности вместе с переживаемой болью,
Забить в себя что-то розовое, надувное, пустое и такое неожиданно нужное - без ума.
Она так боится, что все, что она сейчас чувствует, называется, очень гнетуще, любовью…
И от осознания тихонько скулит, зажав бук в коленках, долбя по клавишам впотьмах.
Она чувствует себя самой последней скотиной на свете,
Самой недостойной, самой противной бактерией на лице планеты Земля.
И еще она знает, что делает больно ему, помещая на обозрение новые строки эти.
И просит прощения, и жалеет о сделанном…
И щелкает мышкой, от безнадёги скуля.
июль 2012