«Нет в белом мире ничего милее,
Жизнь полнить счастьем Матери дано.
Чем тяжелее жизнь, тем Мать добрее –
Наверно, Богом так заведено.» –
Так женщина мне добрая сказала,
Я искреннюю чувствовал любовь.
Как от свечи, в глазах её плескало,
И …Мама, Мама…повторялось вновь.
И вздохи были, и в глазах щипало,
И что-то с горлом – было, и не раз,
Когда она о Маме горевала,
Когда вела свой искренний рассказ: –
«Конечно, жаль того, что наши чувства,
Сопровождаясь горькими словами,
Острятся лишь, порою до безумства,
Когда уже нет Мамы рядом с нами.
Жизнь Мамы – как невзрачная картинка,
Одними лишь заботами полна.
Семья большая, даже по старинке –
Двенадцать братьев,и она одна.
Браты трудились, и не хуже многих,
Но вот в стране час хаоса настал,
Людей позвали скорбные дороги –
Семью отправили этапом на Урал.
Семьёй бежали, речку переплыли,
Простыли все, она же всех сильней.
Под подбородком шрамы говорили
Кому досталось больше, и больней.
На родину вернувшись, замуж вышла,
И стала мамой. Чуть бы подышать!
Не так к отцу вдруг повернулось дышло –
На Финскую забрали воевать.
Потом Великая. С неё он не вернулся,
История тех лет, как мир, стара.
На шее Мамы жизни круг замкнулся –
Своя мать, дочки, мужнина сестра.
Малые, да больные, вот вся радость,
А разум требует – растить детей!
На сердце проливалась всё же благость,
С дочурками ей было веселей.
Веселья миги редкими бывали,
Зато заботы были не просты.
Мы под жужжанье прялки засыпали,
А утром Мама делала холсты.
Холсты у Мамы классно получались,
Однажды поменяли их на соль.
Соль даром божьим в те года считалась,
Ей не было цены – понять изволь.
Я, радостная, с солью той игралась,
Просыпала всю под дырявый пол,
От страха к моей мамочке прижалась,
Она головку гладила рукой,
И маска горя на лице застыла,
Ни слова мне, не стала и кричать.
Я плакала, мне стыдно очень было,
Даже сейчас всё тяжко вспоминать.
Спокойная, нас в детстве не ругала
За тройку в школе, шалость, наконец…
Единственное, чем нас укоряла,
Иронией своей – «ну, молодец!»
Она ушла, душа её со мною.
И мою душу совесть бередит,
Когда видение, такое дорогое,
Без укоризны на меня глядит.
Вина моя, что рук не целовала,
Не получалось с лаской говорить.
Заботой вовсе мало окружала,
О, было б можно время возвратить!»
А как воспоминания ранимы,
Как сердце омрачалось, и не раз.
И я почувствовал, как ощутимо
Печаль с тоской накрыли сенью нас.
Я вдруг увидел образ Мамы ясный,
Он вообще всегда передо мной,
Маячит мне, конечно, не напрасно.
Считаю Маму истинно святой.
Хочу понять, как Матери России,
Особенно военных жутких лет,
Себя на муки, в жертву приносили,
Детей спасали, защитив от бед.
Я знаю, где черпала она силы,
Высочество, Руси простая Мать.
Земля моя, что доброе копила,
Способна добрым людям всё отдать.
Тебя во многом, Боже, понимаю,
Но не могу пролить тебе елей.
Зачем, (как всё понять? – не знаю),
На муки обрекаешь Матерей?