Петька перевернул последнюю страницу книги и задумался. Вот это жизнь! Вот это… Индейцы! И почему он не родился индейцем? Не спал в вигваме, не охотился на хищников, не…
Петька тяжело вздохнул. Хорошо еще, что каникулы. В школу идти не нужно. И где это видано, чтобы у человека не было свободы? Разве у индейцев была школа, разве им нужно было учить какие-то там уроки? Смешно и недостойно звания индейца!
Вот если бы он был индейцем… и размечтался…
Вот он крадется за хищником с простым копьем – боевым оружием самых смелых и выносливых воинов. Хрустнула ветка. Не под его ногой – он, Петька, никогда не допустит, чтобы зверь почуял такого храброго охотника. Это зверь был так неосторожен, наивно считая себя царем природы: ходи, где вздумается, ешь, что зазевается. Нет, царь здесь – Петька. И он опытный охотник. Вот он пригнулся, перехватил оружие поудобнее, примерился и приготовился метнуть его в хищника. Тот заволновался, стал принюхиваться. Из кустов вдруг выскочил заяц, и они унеслись в джунгли.
- Эх, - расстроился Петька, - такая добыча ушла из-под носа. А шкура ему сейчас совсем не помешала бы. Ее можно у дивана постелить, друзьям показать. Да что друзьям! В школу притащить – что тут начнется, когда он, небрежно сбросив шкуру (и обязательно с головой – с оскаленными клыками – и хвостом), обведет всех победным взглядом. Школа. Да что ему школа! Какая школа в индейском поселке? Какая, я вас спрашиваю?
Нужно собраться. Итак. Рысь. Она давно не дает Петьке-индейцу покоя. Еще бы. Тут в джунглях полно хищников. Протяни руку с томагавком – и вот у ног твоих уже лежит бездыханный хищник. Дети индейцев воспитывались крепкими и выносливыми – легко удерживались в седле дикого мустанга, ловко бросали лассо.
Что это? Будильник. Откуда в индейском вигваме мог взяться он? Откуда, я вас спрашиваю?
Петька несколько минут сердито и будто непонимающе смотрит на будильник, на комнату свою, стол с книгами. Зачем ему, индейцу, все эти предметы? Ведь, известное дело, индеец не потащит на охоту или, когда выйдет на тропу войны (и обязательно за скальпами), ничего, кроме томагавка, фляги с водой да одеяла, завернувшись в которое, будет спать даже под проливным дождем там, где его застала ночь. На то он и индеец.
Все, решено. Еду не в лагерь отдыха, а в деревню к деду. Там уж я развернусь. Первое – изготовить томагавк из подручного материала. Выпросить у бабушки одеяло и непременно шерстяное. Запастись продуктами. А мустанг – так и без него неплохо. Есть, конечно, у деда в хозяйстве лошадь, но это далеко не индейский боевой конь. Да и не даст дед свою лошадь, пожадничает. Ничего. Дело поправимое. Мокасины вот еще изготовить из шкуры какого-либо свирепого животного.
Дед долго наблюдал в щель сарая, как Петька прилаживал к импровизированной кобуре что-то среднее между топориком и тяпкой и посмеивался в бороду:
- Вот, сорванец, весь в деда. Нужно обязательно выпросить у бабушки старенькое одеяло, а лучше, стащить, а то еще пожадничает, не даст, а ведь в походе по бескрайним прериям без шерстяного одеяла индейцу Петьке ну никак не обойтись…
01.12.2013 г.
Костенко-Акимкина В.