Вода ослепла.
Море съело сушу.
Безе Казбека и окрестных гор.
А под крестом простой костёр.
Хватаясь, налезал на плечи.
Любили уши, словно сгоряча.
Глаза лукаво лгали в свечи.
Лук тетивой тянулся к пальцам.
И клавиши на теле мялись и играли.
Изображая подкидного дурака.
Текла слеза котом незрячим.
В долины на роскошные луга.
Что создавались в один день из глины.
Живот был плоским телом утюга.
Волнующее солнце было рыжим.
Белело как бредущие стада.
Сильнее обжигая страстной стужи.
Наполненные соком молока.
Их зелень сочных трав глядела кошкой.
На грядках спел укроп, шпинат, пырей.
Что губы складывались то гармошкой.
То дамой пик, то королём червей.
Он шествовал с лицом, повязанным штандартом.
Между корсетных стяжек мостовой.
Своё ребро скрывая под плюмажем.
И стройность шлейф держала за собой.
Осенний фиговый листок рыжел на солнцепёке.
Взор отводя болезни снежной без очков.
Глотая воздух рыбьим ртом меж пламенем и льдом.
Что выстилает звёзд дорогу битым хрусталём.
Воды слепым пятном на изумруде.
3 декабря 2013