Моя единственная женщина,
какому так угодно Богу:
Вы небесами мне завещаны,
а на земле даны другому!?
Я знаю, знаю, Вы не знаете
о том, что небо нас венчало,
и каждым утром просыпаетесь,
смеясь, во снах моей печали.
Рассветный смех летит по комнате,
привычно бьют часы с камина,
и Вы меня совсем не помните,
слова мои, глаза и имя.
У Вас июль, в хрустальном конусе
флиртуют бархатные розы,
а я тогда до Вас дотронулся
февральской веточкой мимозы.
Непостижимая и странная,
зелёной радостью на белом
весна взметнулась над буранами
в коротком танце оголтелом.
Но полоса промчалась взлётная,
мимозы цвет остался в прошлом,
а радость нашу мимолётную
покрыла белая пороша.
И в сердце вместе с моей женщиной
несу все годы аксиому:
Вы небесами мне завещаны,
а на земле даны другому.