Другое одиночество стоит
с той стороны от моего. Оттуда
мое - шумит как рыночная площадь,
молчание мое – как гул людской толпы.
Я молод слишком, слишком я мятежен,
чтобы отправиться искать его. Мой слух
пленяют голоса здешней долины,
и тени ее преграждают путь,
мешая выходу. Там, дальше, за холмами,
там роща чародейная лежит,
кто в ней уже, покой мой – ураганом,
а чародейство здешнее – лишь призрак.
Но слишком молод я и слишком необуздан,
чтобы уйти на поиски ее. Во рту -
вкус крови, старый лук в руке
и стрелы от отцов – уйти мешают.
Но за стеной всебудничного «Я»
живет свободное, и за стеной мой сон –
рать в сумерках, желанья – хруст костей.
Я слишком молод и слишком принижен,
чтоб быть уже своим свободным «Я».
И как добиться мне, пока здесь не расправлюсь
с мирскими «Я» своими иль пока
все люди здесь свободными не станут?
Ведь разве смогут мои листья с песней
по ветру разнестись, покуда корни
мои не высохнут во тьме? Разве орел
во мне подняться сможет выше к солнцу,
когда птенцы его еще сидят в гнезде,
которое я сам для них построил?