Две тысячи двадцать пятый.
Дед рассказывал, что:
"В две тысячи тринадцатом проклятом,
Не совру и слова не вычту,
Пытались разогнать всякую шушару.
К семнадцатому подготовились.
А те в протест на площади
выстроились и орут,
Дескать , элита мы!
А мы им : спокойно, граждане!
Вы элиту с лимитой не путайте.
что толку, что в модные тряпки кутаетесь?
Вас нет тупее и ряженей.
С вас картину писать: апофеоз тупости вылитый."
Дед сделал паузу, вытаскивая папиросу.
А у меня ещё больше вопросов.
"Дед, а скажите, а поумнеют ли люди?
Где разум начало возьмёт ? и возьмёт ли?"
Дед улыбнулся, стряхнув пепел на блюдо.
"Когда -нибудь -да.
Гнал б нерадивых погаными мётлами.
Но не разумно же.
Всяк почти любит искать себе выгоду.
У таких людей душа словно алчностью выжжена."
Я замолчал. Остальные вопросы
Хоть и есть, но уже второстепенны.
Я просто молча дослушал
Истории деда , а он говорил откровенно.
Я чай -бутерброд докушав,
Удивлённо внимал.
А дед продолжал,
Сигарой попыхивая,
Как он в 18-ом
Шлюх расстреливал в Выхино.
Как ловил оборотней и убийц в белых халатах,
Что либо купили диплом, либо по блату.
Что кругом разврат был.
Духом упал бы,
Но вера в светлые дни поднимала.
Пусть будет рассвет, но чтоб заря не так ало
Слепила кровавым светом глаза.
А пока бесбашенных бить по тормозам,
По рукам
Связывать.
Им, купившим диплом , дуракам
Показывать,
Что рано иль поздно всё возвращается,
За обман-грабежи и убийства
Они будут расплачиваться.
Слёзы обиженных им не прощаются.
Посиди-ка, преступник в неволе,
Повитийствуй.
А мы правду добывать будем.
Как добывают уголь шахтёры,
Как высекают скульпторы из цельного камня,
С трудом. Но без труда мир скуден.
В нашем мире без лживых актёров,
Вид на простор куда понорамней.
Построим державу-пусть будет трудно!
Но вперёд идти будем!
Рука об руку!
И строить-камень за камнем!