Случается всякое. Всякому свой удел, исконная суть, перворожденная причина. И если поэзия - женщина, я - мужчина, который ее иногда чересчур хотел, который не смог бы ее никому отдать, забыв об указе держать ее, как святыню. И если вся жизнь моя - выжженная пустыня, поэзия - это спасительная вода, прохладной рукой омывающая песок, входящая в корень, идущая в ствол и почки. Она каждый раз возвращается по цепочке шумящим прибоем, слиянием голосов. И если сегодня я выхлощен изнутри, она ли меня наполняет своей основой, она ли меня по ночам воскрешает снова, чтоб каждое утро мучительно хоронить? Случается всякое, всякое вообще не склонно просить разрешения на явленье. И если поэзия - солнце, я буду тенью, ведь каждый обязан поддерживать суть вещей. Нет дыма без пламени, воина без щита, так нет и словесного мастера без отдачи. Но я продолжаю рассказывать - это значит, что сходятся наши невидимые счета, что все-таки кто-то увидел ее во мне, пока еще слабую, робкую, без защиты. Быть может, я вовсе не зря становлюсь убитым по прихоти той, что способна меня иметь до самого дна - повинуйся, иди за ней, не смей отвлекаться и думать о чем-то прочем.
Со мною случается всякое; чаще - ночью. И благо, теперь начинает быстрей темнеть.