«Все умрут» – изрёк Апостол
млея, каверзный апостроф
лет, сиречь рубашки ворот –
выбился; пространство – ворон
Эдгара, сидящий вон
там – на памятнике аду!
Геноциду! Газавату!
Рыцарству! Событий пропасть.
Прошлого одновремённость.
Смерть – восходит – на амвон.
-----------------------------
Ветер в берег Геллеспонта
дальний бил, вдали от порта,
на равнине, семенами
древней нации, с цветами
в волосах (седых, как лён),
в ожидании заката,
отдыхали два собрата, –
гордой нации скрижали, –
исключительны в деталях,
но похожи в остальном.
«Брат мой Луций и неужто,
что история – замужна,
пусть финал её увенчан,
за событием увечным,
предлагая некий сонм,
где из тысяч безобразий
выбрать целесообразней,
как подсказывают, речи
те, что оскорблений резче
и грубы, и тянут в сон?
Неужели в прошлом, допрежь
знаний мы ценили колледж,
неужели Тит, Корнелий,
император Клавдий, Гелий
Авл, подставили плечо,
как атланты, небу фактов,
а сейчас, среди инфантов,
объективность это шлюпка
наша? Летопись, как шлюха
стала? Но тогда причём
тут история, о брат мой?»
Отвечает Луций: «Брат мой
Марк, мне ведомо их жало,
им ни холодно, ни жарко,
совершенно всё равно,
чем их басни отзовутся!
Видишь ли, хотят приткнуться
их Христы и, шире, Будды
(непридуманные будто),
хоть куда. Заметь, грешно,
по их чаянью, сомненье.
Но вот в чём? В едином, всеми
почитаемом кумире?
Это ли достойно в мире
править? Это ли колье
добродетелей? Но к счастью,
так как время безучастно
и безмерно, как ни странно,
им не стать вовек константой, –
но разводом на стекле
славьте плеть, рабы заветов,
под гуденье минарета,
перед плахой обязательств
изымаемых, некстати,
здравым смыслом! Марк Катон!
Ужаснись, глядя, как плохо,
протекает вдаль эпоха
(уничтожившая граций),
через степь поэтизаций,
под влиянием препон!..»
«Верно, брат, всё это верно, –
Марк ответил – зелень сквера
чахнет, с ней культура наша,
избежав ажиотажа, –
на фольварке пустельга;
вдохновенье идиота;
ветер в берег Геллеспонта;
кличка вкусного салата;
предкам преданный салага;
миллиарии; стога...
Верно, брат! Всё это верно,
время россказней Жюль Верна
кануло – воздаст сторицей!
Размазнёй или убийцей
из-за басен пасть – позор!
Встань Калигула! И синий
встань Бенито Муссолини!
Встань Кадаффи! В век силлабы
толерантность бремя слабых!
Сталин – меньшее из зол!»