Вон тот, с коронкой на зубу,
бросавшей зайчики на кафель, –
ему обещано судьбу
узнать со старых фотографий,
её улыбку и висок,
и губ шершавую простуду,
узнать, как маятник часов
наручных сменит амплитуду,
как, не допив аперитив,
она иголкою подкожной
войдет, на век опередив
все расписанья и таможни,
к нему, простая, как «пока»,
и неприметная, как время,
как в письмах капли молока
и изумруд в тональном креме.