«Прямая речь» - новая книга стихов Карсунского поэта, нашего земляка из Теньковки, Анатолия Чеснокова. Некоторые размышления, вынесенные из прочтения её и встреч с автором...
Родные места на реке.
В зиме утонула округа.
Как мельница в дымной муке,
Поёт белоснежная вьюга.
А.Чесноков
Он появился из колючего, со стеклянными оспинами снегопада, из метельной позёмки внезапно. В коричневой маломерной шубейке, в нелепом по этой погоде, чёрном вязаном колпаке-шапочке, натянутой на самые уши, с выбивающимся блёкло-сизым уныло повисшим чубом. Губы оттопырены. Нос издаёт сиплые, простуженные всхлипы:
- Ба, Чесноков из Чесно-ковки (Теньковки). Нигде от тебя не скрыться: ни в России, ни в Карсуне, ни на работе, ни душой – ни сердцем. Говори только побыстрее (час рабочий, подъехал генеральный «генерал» из Москвы)
- Знаю, если Чесноков начнёт говорить, то развезёт – три недели не выслушаешь.
-Где? Откуда? Как?
Голос его трубой иерехонской простуженной – на весь Карсун. Язык без костей – ни минуты покоя. Мысли – обгоняют слова. В своих стихах он экономичнее, проще, доступнее – слово в строке не покачнёшь
- Приехал,- начинает он,- к Чубарову, денег на книгу просить.
- Много надо? – интересуюсь я, зная, что ему «стукнуло» пятьдесят. Время подводить итоги, а « в поле, да и в жизни его поэтовой и конь не валялся».
- Да нет. Три с половиной тысячи…
Так мало, и так, для настоящего времени, много. Обнищал народ и душой, и телом. За такие стихи? Но, где вы видели в России поэта богатого? Хотя , чтоб стать российским поэтом, хранителем души народной, прожить по нашим меркам жизнь надо бесконечно длинную. «В своём Отечестве пророков нет». Обычно после смерти скажут: «Куда это современники смотрели? Такие стихи – всероссийского значения не оценили. Бедность? Нет! Нищета души». Но это потом, как нашему же земляку Николаю Благову, лауреату высшей российской литературной премии им. А.М. Горького не при жизни, а после будут торопиться воздать должное, создавая музей, больше восхваляя и выпячивая себя, замуровывая душу в пантеон мёртвого…
При жизни у Чеснокова всё проще и прозаичнее: стопка помятой бумаги, исписанная ровным красивым почерком, грамотно и красиво оформленная. Черновики? О, нет - устоявшиеся мысли.
.
Видели бы вы его черновики. Строки написаны вкривь и вкось, вдоль и поперёк листа: на полях, на обороте: на чёрт знает какой бумаге: газете, обёртках от печенья, картоне, обрывках мусора и т.д. и т.п.Исчерканные, мятые, промасленные, пахнущие рыбой и волей. Хаос мыслей, мир звуков, образов. Нарисованные на бегу: в фойе ресторана под гвалт и хохот публики, в камере милиции, в травяном цветистом окружении лугов и перелесков, на одинокой и пыльной, а то и вьюжной дороге. Стихия стихов и образов. Обрывки, отрывки жизни
«Потерям счёта нет»,- иногда отбираю у него и перепечатываю.
- Зачем?- спрашивает.
- Для потомков, музеев, истории,- смеюсь я,- нас не будет – душа останется. Наша душа. Душа нашего времени. Неохотно отдаёт, осознавая то, что 99% написанного – потеряет.
- Давно издать надо,- говорил ему Николай Благов, хотя (вот наша русская действительность) напечатал очень мало.
Надо бы, но «рад бы в рай – деньги не пускают…» Хотя талант не пропьёшь и не зароешь. И я нахожу его «обрывки», часть стихотворений, в «Карамзинском саде», в «Мономахе», в «Беседке муз», в журналах теперь уже зарубежной Молдовы. Разбросаны они по газетам и журналам Москвы, Прибалтики, Заполярья и, что самое отрадное, в местных газетах, а благодаря помощи и поддержке районной администрации издана в нашем районе, в районной типографии его книга. И вот сейчас я вижу второю книгу поэта – «Прямая речь». Книжка, прямо скажем, аляповато оформленная, со множеством помарок и ошибок, пропусков и повторов. Обычное «самиздатовское, провинциальное» издание. Но это – стихи. Самоцвет в нищенском облачении. Современная классика. Множество рефренов – повторов, «шелухи», наносного, иногда газетного хлама. Но, как самородок, нуждается в огранке, оправе, то и золото истинных строк выглядит на этом фоне выпуклее и весомее.
Это, в самом деле,- прямая речь,- с читателем, собеседником, товарищем: с соседом, шабром, приятелем. Живого – с вечно живым, души – с душой, сердца – с сердцем. Трогательный, немного грустноватый, иногда ёрнический разговор. Поэта – с окружающим миром, Россией, Землёй, Вселенной. Недосказанное в прямом разговоре – ложится строками посвящений. Это обобщающий всю нашу жизнь и нашу обитель умный, светлый, доверительный диалог.
« Мы с тобой поговорили,
Разбуди, как в те года,
Здравствуй, мать моя Мария!
Не прощаюсь никогда».
Одно из самых лучших произведений Анатолия. Где мать возносится до самого высокого всеобобщения – Всевышней нашей Матери.
- Стихи не «пишутся»,- говорит Анатолий.- Невозможно научить «писать» стихи. Научить можно стихосложению, построению графики стихов, общим и призрачным закономерностям. Стихи не «тело», а душа – настрой на другие, созвучные Вселенной – души. Делячество в стихах – «рифмованная проза». Не любит Чесноков и «датские стихи», т.е. написанные по заказу, к определённым датам, на потребу публики и редакторам.
- Стихи не пишутся – они слагаются: из шёпота и рокота трав и людей, отрывков фраз, звуков, образов – невнятной прелести Природы. Они, как сон, как обрывки дыханья: неясные, ласковые, тягучие манящие в неведомое. Не успел записать – раздуло ветром. Не собрать. Иногда они надоедливо стучатся в сердце, - пока не выпустишь на волю бумаги. Будут больно колотиться фразой, словом, ритмом, недосказанностью. «О, если б знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» - писала А.Ахматова.
- Стихотворение,- повторяет Чесноков,- тогда становится настоящим, когда своим внушением, ритмом, звуком, музыкой и даже особым привкусом воздействуешь на подсознание читающего, вызывая созвучие и ответную положительную ауру (энергетику). Всё это должен в своих строках передать автор. Злобно-ненавидящий человек, завистливый, с дрянной душонкой не в состоянии написать и создать хорошего, светлого.
…- Скажу кратко, Вольдемар,- продолжает Анатолий,- прочти эту книгу и начертай мне отзыв…
- Напишу непременно,- отвечаю я. А сам думаю: лучше, чем в строчках этой книги едва ли что скажешь, тем более после строк замечательного поэта и прозаика Ольги Шейпак: «… Белый парус рубахи (Чеснокова) растворяется в морозной дымке, а я остаюсь, как вкопанная, на полпути к дому. Уже не манит тепло уютных комнат – я ловлю себя на мысли, что завидую бездомному Чеснокову, вечному скитальцу. Уйдёт в землю мой прах, погребут прах наших друзей, а свободно реющий парус поэта будет плыть, и плыть по России».
Жизнь – река спешит куда-то
То мелка, то глубока…
Перекаты, годы, даты…
До свидания! Пока!
Пишу отзыв, если Вечность – это миг чудесного, которому не суждено умереть, то вечное – рядом. Оно в тебе, во мне, в окружающем нас мире. Оно вот в этих, неизданных пока, строчках стихотворения Анатолия Чеснокова:
Ты давно мне никто – только имя,
Да и то – пропадает во мгле.
Забываю тебя меж другими
На печальной, осенней земле.
Забываю лавины желаний,
Остудив лихорадку в крови.
Горьким пеплом воспоминаний
Засыпаю руины любви.
Владимир Селянкин.
р.п. Карсун
P.S. За последнее время Анатолий издал три книги стихов и готовил ещё две.
На фото: Анатолий Чесноков и Владимир Селянкин на задворках Дома культуры в Карсуне.
(из архива Татьяны Эйхман).